— Да где этот чертов Мавр? А, вон он… вот…
Нападавшие тут же расступились, освобождая место — надо сказать, наконец-то поступили грамотно.
— Ну, что тут у вас? Аа-а!
Грубо растолкав толпу, перед Бутурлиным вдруг оказался здоровущий, голый по пояс, негр, на две головы вышел Никиты и шире в плечах раза в два! Под черной лоснящейся кожей, перекатываясь, бугрились мускулы, маленькая голова была абсолютно лысой или, скорей, бритой, на антрацитовом фоне лютой ненавистью сверкали глаза да щерились в жуткой ухмылке ослепительно белые зубы.
Нет, это не человек… Сам Сатана выбрался из Ада! Массивная абордажная сабля в руках такого врага выглядела детской игрушкой.
Тем не менее Никита Петрович Бутурлин вдруг усмехнулся, чувствовал себя абсолютно спокойным. Все так же невозмутимо он держал шпагу в вытянутой руке на уровне плеча, при этом остриё было направлено прямо в глаза врага. Выпрямленные ноги находились на расстоянии одной стопы друг от друга, правая стопа развернута в сторону мавра, другая — чуть левее, под прямым углом. Корпус — вполоборота, дабы уменьшить площадь поражения тела. Так вот все — по науке! Да и привык уже Никита сражаться именно так.
Что же касаемо негра, то тот понятия о фехтовании, похоже, не имел никакого, надеясь лишь на свою грубую силу и страхолюдный вид. Что ж — разъяренный бык тоже страшен, однако быков на скотобойне бьют!
Хладнокровное и спокойное поведение — основной принцип дестрезы. А еще — чувство клинка и чувство такта, возможность предугадать действия соперника. Вот как сейчас. Что сейчас сделает этот чертов мавр? Да бросится, как бык, напролом, бестолково махая саблей. Ну, так и пусть — дурное дело нехитрое. Ну, давай, давай, нападай — оп-пля!
Негр так и сделал. Заорал, по-звериному вращая глазами и бешено размахивая саблей, бросился на Бутурлина, стараясь одним махом снести тому голову.
Да не тут-то было, ага! Чуть выждав, Никита слегка сместился влево, пропуская мимо с себя черного ревущего оглоеда. Бедолага, тот едва не слетел с палубы в море! А Бутурлин еще и успел нанести вражине укол в предплечье… а потом — сразу, по пальцам…
Мавр завыл, словно оборотень!
Удерживая щпагу перед глазами, Бутурлин спокойно ждал, что будет дальше. В конце концов, даже такое мускулистое тело — всего лишь тело, а мускулы — не броня, никакой преграды клинку не составит.
Истекая кровью, великан выронил саблю… Однако до победы было еще далеко! Впрочем, и любопытствующей толпы рядом уже не было — все сражались с каперами! Вынуждены были сражаться… Хотя кто-то уже предпочел сдаться, и таких отыскалось немало — вон они сгрудились на корме, вон…
Между тем раненый мавр, оглядевшись по сторонам, схватил валявшееся на палубе, у левого борта, бревно, вернее сказать — стеньгу. Схватил, ухмыльнулся недобро… И, подняв исполинскую дубинушку, словно соломинку, снова пошел на врага!
Ну, теперь шпага тут вряд ли поможет. Остается одно дело — бежать. Просто прыгнуть за борт. Так бы Никита Петрович и сделал. Да только не успел…
Глава 6
Мавр дернулся, застыл на короткий миг и, обмякнув, тяжело осел на палубу. Огромная стеньга, выпав из ослабевших рук, грохнулась рядом. Где-то там же, чуть позади, у фок-мачты, в клубах порохового дыма показалась щуплая фигурка Игнатки с пистолетом в руке. Он и стрелял, и, надо сказать, вовремя…
Поблагодарить верного холопа Никита Петрович не успел, не до того было. Битва на корабле продолжалась, и победа неуклонно клонилась на сторону каперов! Петруша Волк, возникнув здесь же, за мачтой, с двумя абордажными саблями в руках, вызвал у оставшихся матросов «Красы морей» самую настоящую панику. Свирепый, здоровущий — уж никак не менее рослый, чем только что застреленный мавр, Петруша недобро поглядывал на врагов, столпившихся на носовой палубе, с его широкой сабли каплями стекала кровь, на голове краснела косынка.
— Сдавайтесь! — хмыкнув, посоветовал Бутурлин. — Иного выхода у вас нет.
Да был выход, честно-то говоря. Многие матросики холька давно уже сиганули за борт. Река — чай, не море, берег-то рядом — вот он. Правда, на бережку беглецов уже ждали. Дюжина истинных головорезов под командованием «крапивного зипуна» детинушки Ровиня тут же хватали выбиравшихся на берег матросов, вязали руки да усаживали возле старого дуба, кружком. Так вот пленники сидели, гадая о своей будущей судьбе. Впрочем, судьба эта оказалась отнюдь не худой.
ebooksa