Но у меня вопрос, –
настаивал тот.
Адамберг понял, что Вейренк, зная, как холодно в только что открытом проливе, звонит, чтобы вытащить его из льдистого сумрака кельи, где обитает отшельница. Он вспомнил побитое временем изваяние святого Роха. Человека поглотил лес, и там его нашел пес, посланец внешнего мира.
Сейчас буду, –
написал он.
– Ты, видимо, голодный? – предположил Адамберг, глядя на стоявшую перед ним тарелку гарбюра.
Вейренк пожал плечами:
– Не больше, чем ты.
– И что теперь?
– Ты ешь, и я ем. Мне кажется, это в порядке вещей.
Так они и поглощали пищу в полном молчании, словно люди, полностью сосредоточенные на том, что делают в данный момент.
– Ты еще раньше решил так поступить? – спросил Вейренк, покончив с едой и разливая по стаканам мадиран.
– Это и есть твой вопрос?
– Да.
– За последние две недели мы выпили немало мадирана.
– Наверное, без этого мы не смогли бы выдержать стужу и ветер, бросавший нас от одной скалы к другой.
– Холодновато было, правда?
– Ответь на мой вопрос. Ты заранее решил так поступить? Отпустить ее на все четыре стороны?
– Да. Не очень давно, но заранее.
Вейренк поднял стакан, и мужчины чокнулись, стараясь сделать это беззвучно и держа стаканы над самым столом.