– Но она и сделает так, как ей хочется, вернется в клетку, – сказал Адамберг.
– Если бы ты ее не нашел, она сама навела бы тебя на след.
– Ты намекаешь, что она это сделала намеренно? Совершила промах? По телефону? Сказала: “Зло берет, что он укокошил их всех”?
– Эта женщина не совершает ошибок. Все было кончено, и она ждала тебя.
– А почему я тогда не прореагировал?
– Думаю, ты сам это объяснил.
– Да? Когда?
– Помнишь мои скверные стихи?
– Ах да, – произнес Адамберг, немного помолчав. – “Не ты ли, медля, сам давал ей шанс?”
– Ты помнишь. Но все же было бы лучше, если бы ты, когда захочешь что-то запомнить, выбрал стихи получше.
– Спасибо, сократик, – улыбнулся Адамберг и, чуть склонившись набок, привалился к спинке стула и к стене.
– Если не хочешь стать похожим на Данглара, не говори “сократик”.
– А как нужно?
– Философ – последователь Сократа. Только я не философ. Ты на самом деле попробуешь добиться для нее разрешения держать в камере коллекцию шаров?
– И у меня это получится.
Адамберг прочитал сообщение, пришедшее ему на мобильник:
Приветствую открытие пролива и шлю мои скромные поздравления.
– От кого это, как ты думаешь? – спросил он, поворачивая экран к Вейренку.
– От Данглара.
– Вот видишь, он перестал быть придурком.