– Вы говорите о насильнике?
– Ну, раз ты в курсе, то да. Ты все записал?
– Да.
– Я знаю, что его нет дома, но все равно покажи ему твои записи. Сделаешь?
Адамберг услышал, как ребенок побежал, потом хлопнула дверь.
– Декартье слушает. Это ты, Адамберг? Это и вправду ты?
– Ты меня помнишь?
– Скажи еще что-нибудь.
– Мы вместе работали по делу о мужчине, которого нашли голым на путях, на перегоне Париж – Довиль. У него были кровоподтеки на плечах и рана на лбу. Для одних – для тебя и меня – это было доказательство того, что парня оглушили и сбросили на рельсы, как мешок. Другие – в том числе наш шеф, Жардион или Жардиот, уже не помню точно, – считали, что это были следы от падения на рельсы…
– Ладно, Адамберг, я узнал твой голос. Жардиот – как идиот.
– Тебе виднее.
– Заметь, мне плевать. Я тебя слушаю.
– Извини, что потревожил тебя.
– Если это по поводу нашего слабоумного насильника, то ты меня не потревожил. Мы закопались.
– У тебя есть его ДНК?
– Один отпечаток и ДНК. Этот дебил оставил три капли спермы на паркинге, снимая презерватив. Полный кретин.
– Но его имени у тебя нет?
– Он не числится в картотеке.
– У меня есть предположение, довольно весомое. У меня есть имя и адрес. Сильвен Бодафье, улица Тревиз, дом восемьдесят два. Временное жилье, он снимает его под вымышленным именем – Реми Марлло. Работает сам по себе, занимается перевозкой вещей. Это тебе интересно?
– Не строй из себя дурака. На чем основано твое предположение?