– Боже мой, – пробормотала Ретанкур, поморщившись от досады.
– Все закончилось, Виолетта, – ласково проговорил Адамберг.
– Нет, она заметит, что детектор дыма пропал.
– Сейчас, когда мы с вами разговариваем, Ламар устанавливает другой. Очень похожий, только настоящий.
Ретанкур почувствовала прилив восторга, хотя плохо умела выражать это ощущение, как и многие другие.
– Он же показался мне нормальным, этот датчик, – прошипела она сквозь зубы и нахмурилась. – И то, что она его установила при первой же возможности, тоже. Вот дерьмо! Я должна была заметить.
– Нет.
– Должна была. Но я представить себе не могла, что камеры слежения так быстро начнут встраивать в эти штуковины. Еще полугода не прошло, как появилось распоряжение об обязательной установке датчиков. Наверное, это и сыграло роль, и я расслабилась. Черт, мне нужно было догадаться, – повторяла она.
– Нет, потому что вы не могли. По крайней мере, только не вечером, при свете встроенных ламп. Линза не блестит. Я проверил.
Адамберг почувствовал, что она немного успокоилась и перестала корить себя.
– Я тогда сказал “Тем лучше”, помните? Того типа приняли люди Декартье, комиссара девятого округа.
– Черт, и вы не двинули этому гаду в морду?
– Ретанкур, – мягко одернул ее Адамберг.
– Извините.
– Я ведь только что вам говорил, что ей незачем об этом знать. Вот ее ключи. Положите их как-нибудь в ее сумку. Я заберу компьютер и записи, как только представится возможность. А пока уничтожьте эту гадость. – Он положил устройство ей на ладонь. – И гору круассанов Фруасси.
– Круассанов?
– Чтобы она не знала, что я их утром не съел. Это тоже очень важно.
– Хорошо, обязательно.
– Когда она вернется утром домой, она обнаружит, что вода у соседа больше не сливается. И все будет хорошо.
– Она больше не заходит в эту проклятую ванную комнату. Как же она узнает?