Милицейские были

— Да.

— Как же вы готовились к убийству?

— Находясь в Лесном, я посетил своего брата, который работает там штукатуром. Попросил его, и он согласился приехать ко мне. Мы все: я, жена, брат — ездили в лес, на полянке играли в карты. Потом он снова приехал к нам. Я сказал жене, что брат прибыл в дом отдыха и попросил с ним встретиться на той полянке, где мы однажды отдыхали вместе. Жена собрала закуску и поехала. Там все это и произошло.

— Вы договаривались встретиться с братом после убийства?

— Да. Но он не пришел к поликлинике в городе, как условились. Я очень волновался. Потом я понял, что дело сделано, и начал звонить в скорую помощь и в милицию, заявляя, что нет жены. Просил помочь найти ее.

— Что вы хотели доказать этими звонками?

— Мне надо было создать видимость беспокойства.

— А почему вы не поехали к месту предполагаемого убийства?

— Я сказал брату, что участником убийства быть не могу.

— Ну вот, кажется, и все вопросы ясны, — сказал Буланенков, и в кабинете воцарилась гнетущая тишина.

Преступник попросил закурить. Затянулся дымом, глубоко вздохнул, казалось, что с его плеч свалился тяжелый груз. После нескольких затяжек спросил:

— Скажите, а она будет жить?

— Да, будет, но останется инвалидом.

Когда увели арестованного, Буланенков сказал майору Пархомчуку:

— Давайте поговорим с братом Иванкова.

В сопровождении конвоира в кабинет вошел худой, среднего роста мужчина. Скулы на его лице обтянуты желтой кожей, глаза ввалились, грудь, прикрытая темной рубашкой, что доска. Учащенное, прерывистое дыхание свидетельствовало, что человек этот болен.

— Вы что, нездоровы? — спросил полковник.

— А разве не видать?

«Так вот почему женщина осталась живой! — подумал полковник. Ей было нанесено шестнадцать ударов молотком, голова превращена в сплошную рану, и все же черепная коробка выдержала. Оказывается, убийца слабосильный, болезненный, потому его удары были слабыми. Женщина, когда почувствовала, что спасения нет, прикинулась убитой, а преступник ушел, думая, что она мертва. Ведь она сознавала, что стоит только издать стон или шевельнуться, как преступник добьет ее. Стремление выжить, жажда жизни и придавали ей силы».

— Зачем же вы убивали невестку? — спросил полковник.