Наступило утро. Взошло солнце, и в глазах Петренко была заметна усталость.
— Пока можно сказать предположительно, — сделал вывод Косин, — совершено преступление.
— Но кем? Никаких следов преступления нет.
— Мы с вами для того и прибыли сюда, чтобы во всем разобраться. — Косин подошел к кусту картофеля и вдруг остановился. Он снял фуражку, почесал затылок, лучи восходящего солнца отражались на его большой лысине. Густые, широкие брови тянулись вверх, на бледном, болезненном лице Петренко заметил удивление.
— Смотри сюда! А это закономерно? — Косин показал пальцем в землю.
— Что? Следы лошади?
— Да, следы лошади. Чего бы это им здесь быть? Огород, растет картофель, и вдруг лошадь ходила.
— Лошадь не подожгла же хаты?
— Вы забываете, Петренко, что на лошади еще и верхом ездят.
Косин и сам в душе сомневался в реальности рождающегося предположения. Однако из внимательного осмотра места происшествия возникла версия — преступник мог совершать поджоги верхом на лошади. Версия эта укрепилась в сознании полковника, когда следы лошади были обнаружены возле всех трех сгоревших хат. «Расстояние между сгоревшими хатами — каких-нибудь десять минут хода нормального человека. А молодые люди, Зоя и Коля, видели появление очагов пламени одновременно в трех местах. Поэтому, — рассуждал Косин, — вполне возможно, что преступник использовал лошадь для быстрого поджога изб. Надо найти ту лошадь, следы которой оставлены вблизи сгоревших строений».
Пожарный инспектор после разговора с полковником о замеченных следах занялся «чисто своим делом»: осматривал пепелища и опрашивал потерпевших хозяев, а два молодых парня в милицейской форме ползали на коленях по огородам и дворам сгоревших домов. Он понимал, что они делают слепки следов лошади.
На склоне холма, за селом, стоит колхозная конюшня. Место для нее выбрано как нельзя лучше. На окраине села раскинулись заливные луга вдоль речки. И выпас, и водопой — все рядом.
Уже который день в той конюшне «ветеринар» из области осматривал копыта всех лошадей. Конюхи немало удивлялись: «И что это за болезнь такая у лошадей появилась?»
Один старичок с густой седой бородой и с пожелтевшими от табака усами хитро улыбался:
— Знаем мы этих ветеринаров… Гляди, чего-нибудь да и наскребет с этих копыт!
Майор Заика обходительно обращался с конюхами. По внешнему виду он больше смахивал на ветеринара, чем на кадрового офицера органов. Сутулый, на отвислых губах улыбка, разговор всегда с шуткой. Вот только с дедом-бородачом он избегал разговора, потому что сразу понял: тот старик знает болезни лошадей лучше любого ветеринара. Одну лошадь за другой осматривал изо дня в день «ветеринар». Никто из конюхов, конечно, не знал, что в его портфеле лежал слепок следа лошади, обнаруженного вблизи сгоревших домов. И когда черед дошел до проверки копыт лошади по кличке Орлица, у майора так и заколотилось в груди сердце. Опытный его глаз сразу определил: слепок точно подходил к задним копытам этой лошади. Даже отломленный край подковы хорошо был виден на слепке.
«Гнедая, ведь ты, безусловно, знаешь причину пожара. Ох, если бы ты могла рассказать это нам!» Но лошадь спокойно смотрела влажными глазами на Заику и жевала траву…
— Ну, что же! — выйдя из конюшни, обратился Заика к бородатому старику, который был старшим конюхом. — Осмотрел я много лошадей, все они здоровые, видна ваша хозяйская рука. Содержите их прекрасно!
— И за то спасибочко, стараюсь… — Старик пошевелил своими усами, лукаво улыбаясь.
Завязался разговор. Вот тогда и выяснилось, что Орлица была закреплена для разъездов за бригадиром, дом которого сгорел.
ebooksa