— Вот это уже доказательство. Ну, а в какой ты сорочке был?
— А вон там в сенях я ее спрятал, она в крови.
— Это тоже доказательство. Ну, а теперь давай протокол писать.
— Да пиши, черт с тобой!
Федоров, начальник уголовного розыска, сидел темнее грозовой тучи. На душе его скребли кошки: шуточное ли дело, вчера целый день провозился с арестованным Бондаруком! Допрашивал его, призывал к благоразумию и чистосердечному признанию, а потом предъявлял показания людей, видевших его у хаты вдовы. Но ничего не помогло: Бондарук стоял на своем, категорически отрицая свою причастность к убийству. А когда увидел, что его доводы не принимаются в расчет, замкнулся, отделываясь молчанием и только изредка произнося: «Я ни в чем не виноват».
Все же Федорову казалось, что арестованный вот-вот сдастся, его воля к защите сломлена, он даст показания о совершенном убийстве. Однако на очередной вопрос Бондарук все так же спокойно ответил: «Я ни в чем не виноват». Отправив арестованного в камеру, Федоров придумывал новые приемы воздействия при возобновлении допроса утром. Но придя утром на работу, он узнал, что Копийко привез настоящего убийцу. Изучив эти материалы, начальник уголовного розыска убедился: он допустил ошибку, заподозрив Бондарука в убийстве вдовы Агафьи. Поэтому он, мрачный и поникший, ожидал вызова начальника милиции.
Федоров из тех работников, которые не так легко признают свои ошибки. В другом случае он возражал бы, отстаивал свои убеждения, еще совершил бы не один нажим, чтобы заставить Бондарука признать свою вину. Но материалы, привезенные лейтенантом Копийко, были настолько убедительными и бесспорными, что он не мог против них возражать. Он только косил глаза на Копийко и тайно ненавидел его. А Копийко сидел в углу, на том самом месте, на котором сидел и на совещании, он чистил перочинным ножом ногти. В противоположность Федорову Копийко никогда не хвастался самыми хорошими результатами своей работы. Если он и испытывал удовлетворение, то только радовался молча. Он открыто выражал недовольство, когда его хвалили.
— Я вам не теленок, чтобы меня ласкать…
…Начальник райотдела милиции, склонясь над столом, часто курил. Шея и лицо его были багровыми. Это вернейший признак того, что начальник находится в нервном возбуждении. Когда зашел к нему начальник уголовного розыска и участковый Копийко, полковник сказал:
— Подвел ты меня, Федоров! За незаконное задержание Бондарука начальник областного управления обещал записать выговор! Хорошо, что Копийко нашел убийцу!
— Так вы ж просили, чтобы я ум свой показал…
Браконьеры
Для Григория Артемовича Бурды лес был местом работы. Каждое утро он идет туда, как в свои владения, которые всегда требуют внимания, его заботливых рук и зоркого глаза. Шел он и сегодня узкой тропинкой, которая тянулась извилистой ленточкой от его огорода до соснового бора. Протоптал ее сам Бурда за тридцать лет работы лесником.
На разные голоса щебетали птицы. Прошелестел под самыми ногами еж. Все как обычно. Только вот крик сорок где-то впереди показался леснику необычным: так они наперебой кричат, когда завязывают драку с грачами за гнезда или при появлении человека.
«Время ссор за гнезда давно прошло. Возможно, выпал из гнезда птенец, так они уже на крыле… Человек, наверное, бродит…» — подумал Бурда, ускоряя шаг.
Навстречу ему пробежали две перепуганные косули. «Убегают от опасности», — сделал вывод Бурда, и в этот миг его оглушило звуком страшной силы: впереди произведены один за другим два выстрела. «Браконьеры, дуплетом бьют. Ах, подлецы!» — Бурда вскинул наперевес свою берданку. Ему навстречу бежал лось, он явно убегал от смертельной опасности. «Самец, значит, самку убили!» — Лесник ускорил шаг. Перед его взором возникла трагическая картина. На поляне лежала в предсмертной агонии лосиха, а двое людей, навалившись ей на голову, исступленно полосовали ножами по горлу…
— Что же вы делаете! На каком ос… — Бурда не договорил, глаза его ослепил пучок огня, а грудь пронзила жгучая, острая боль…
Вечером заволновалась Матрена: «Где же муж? Почему задержался? Всегда до захода солнца приходил домой». Настала ночь, а его все не было. Просидела целую ночь одна, не сомкнув глаз, а утром подалась в сельсовет.
— Заболел в лесу, может, сердце подвело, — рассудили там и сразу же организовали поиски.
Колхозники, пионеры неделю ходили по лесу. И многие из них только теперь узнали, как велик их лес, какие широкие просторы занял он, сколько в лесу зарослей, непроходимых чащ.
ebooksa