— Знаете сами.
— И, стоя за ее плечом, далеко не раз встречалась с королем Атилем?
— Поболе многих.
Скара смахнула с ресниц последние слезы. Больше плакать ей не дозволено. Придется быть храброй, сильной и умной, какой бы слабой и боязливой ни чувствовала себя она. Пора сражаться за Тровенланд, ведь больше сражаться некому, и слова станут ее оружием.
— Расскажи мне про них, — проговорила она.
— Что вы хотите узнать?
— Я хочу узнать все.
5. За нас обоих
Рэйта подбросило, вырывая из сна. Кто-то его схватил.
Одним рывком он поймал мерзавца за глотку и припечатал к стене. Зарычал, брызжа слюной, и вскинул нож.
— О боги, Рэйт! Это я! Я!
Вот только теперь, в беглом свете факела под коридорным сводом, Рэйт разглядел, что вцепился в собственного брата — и уже тянулся перерезать ему горло.
Сердце бухало, что твой молот. Некоторое время ушло на то, чтобы разобраться, где он. В цитадели Торлбю. В коридоре у Гормовой двери, запутанный в одеяле. Там, где и должен быть.
— Ты так меня не буди, — сварливо бросил он и с трудом разжал пальцы левой руки. Когда он просыпался, их постоянно сводило.
— Не будить? — прошептал Рэкки. — Да ты б своими криками перебудил весь Торлбю. Опять сны?
— Нет, — буркнул Рэйт и откинулся к стене, скребя ногтями виски. — Не знаю.
Сны, полные огня. Потоков дыма и смрада пожарищ. Безумных отблесков в глазах воинов, в глазах псов. Безумных отсветов на лице той женщины. Ее воплей, пока она выла в ужасе за детей.
Рэкки протянул флягу, Рэйт выхватил ее и прополоскал рот: и сверху, и внутри саднили болячки от Гормовых тумаков — ладно, уже не впервой. Плеснул водой на ладонь, размазал по лицу. Его знобило от холодного пота.
— Не нравится мне это, Рэйт. Боюсь я за тебя.