— Тогда сложим из веток?
— Снега чересчур много.
— Идем дальше, — Сумаэль неожиданно оказалась на ногах, ее шатало, за спиной шлепнулся в снег кафтан Ральфа — слишком большой для нее.
— Очень тут жарко, — произнесла она, разматывая парусину на ладонях, ткань заколыхалась на ветру. Она рванула на себе ворот сорочки и потянула цепь на шее:
— Платок слишком тугой. — Она ступила вперед: один заплетающийся шаг, другой — и рухнула плашмя, лицом прямо о наледь.
— Идем дальше, — прошамкала она в снег.
Джойд бережно перевернул ее, поставил прямо и обхватил одной рукой.
— Отец тебя ждать долго не будет, — зашептала она, от синих губ поднялась тоненькая струйка пара.
— У нее голова застужена. — Ярви приложил руку к ее дряблой, неживой коже и почувствовал, как руку трясет. Он откачал Сумаэль, но без огня, без пищи зима все равно заберет ее за Последнюю дверь, и этой мысли, он понял, ему не выдержать. Что они без нее будут делать?
Что без нее будет делать он?
— Делай же хоть что-нибудь! — по-змеиному зашипел Ральф, хватая Ярви за руку.
Что же? Ярви прикусил лопнувшую губу и уставился в лес, словно среди голых стволов мог показаться ответ.
На все найдется свой способ.
Он недоверчиво прищурился, затем оттолкнул Ральфа и поспешил к ближайшему дереву, здоровой рукой распарывая обмотки. Он сорвал с коры какой-то рыже-бурый клок, и истлевшие угли надежды вновь засверкали искрами.
— Шерсть, — пролепетал Анкран, поднимая еще клок. — Здесь проходили овцы.
Ральф вырвал комок у него из пальцев.
— Куда их гнали?
— На юг, — заявил Ярви.
— Откуда ты знаешь?
— Мох растет с подветренной, западной стороны деревьев.