Франческа

— Да мне плевать, — ответила Сесилия.

— Провалишься — пеняй на себя.

Мы сели. Маме не понравилось бы, на чем мы сидим. Она всегда очень переживает, что мы подхватим воспаление придатков и останемся бездетными. Как будто бездетность — самое страшное, что может случиться с женщиной.

— Боже мой, — воскликнула Сесилия, когда я достала фляжку, припрятанную мною в коридоре в рукаве маминой шубы. — Наверное, тебе не стоит пить.

— Почему?

— Учитывая, что с тобой происходит.

— Именно поэтому мне очень нужно выпить, — ответила я, протягивая ей бутылку.

Сесилия взяла ее и отпила несколько больших глотков.

— Пей с достоинством, — сказала я. — Вино стоило сотню.

— Надо же, — ответила Сесилия без всякого интереса.

Даже не бросив взгляда в сторону дома, она достала крошечный серебряный портсигар, открыла и протянула мне.

— Они нас убьют, — сказала я.

— Нет, если мы не пристрастимся.

— Я не сигареты имела в виду, — усмехнулась я и кивнула головой в сторону дома.

— Да что они нам сделают? — спросила Сесилия.

Мы закурили.

— У меня с собой мятные таблетки, — сказала я. — Сама знаешь, какой у мамы острый нюх.

— Она какая-то тихая, не такая, как обычно, — проговорила Сесилия. — Наверное, вся эта история ее сильно потрясла.

— Тут дело не только во мне, — ответила я.

— Что ты хочешь сказать? — удивилась Сесилия. — А в ком еще?