Злобно зашипел Кошкин, словно уже собрался подняться и принять бой. Из кузова спрыгнули ещё трое, обмундированные таким же образом: у всех в руках немецкие карабины, на поясах подсумки с обоймами, рожи славянские - даже приличная дистанция этого не скрывала.
- Оправиться, осмотреться! - хрипло выкрикивал старший. – А ну повнимательнее, господа полицаи, мать вашу за ногу!..
Такое ощущение, что они выпили для сугрева или для храбрости, но пьяными полицаи точно не были. Они весело болтали, сыпали матом, очевидно, такая служба им нравилась. Двое справляли нужду, остальные закурили; спускаться в низину им не хотелось, да и приказа соответствующего не поступало. Прозвучал взрыв хохота - служба определённо была весёлой и не напряженной. Не очень пристальные взгляды равнодушно скользили по полю, видимо, самолёт на полосе не стал для них новостью. Местные они, полностью в курсе, но замечания слышались насчёт жидов и коммунистов, которых ни хрена не жалко, о том, что про эту заразу цивилизованный мир скоро забудет благодаря немецкой нации и ее прозорливому фюреру. Полицаи явно выделывались перед старшим - не стали бы они сами с собой упражняться в пафосе.
Шубин не дышал, в окрестностях самолёта лежало уже не девять тел, а одиннадцать, положение трупов несколько изменилось, но вряд ли прибывшие полицаи отличались зрительной памятью - чем больше мертвых коммунистов, тем лучше. Вблизи бы они все поняли, но с такого расстояния… Полицаи ещё долго мотали нервы - им некуда было спешить, ходили по дороге, курили, трепались между собой, потом неохотно забрались в машину и она неторопливо двинулась по кольцу, вокруг аэродрома…
- Когда же они уберутся, а, товарищ лейтенант? - пыхтел Кошкин. - Нога уже затекла, неважный из меня труп. Может разомнёмся, постреляем их к чёртовой матери, а наши подсобят?
- Лежи, раз взялся! Сейчас уедут…
Машина сделала круг и свернула на лесную дорогу, затих шум мотора; из леса прозвучал двойной свист, разведчики высыпали на дорогу.
- Ну вы даёте, товарищ лейтенант! - восхитился Вартанян. - Ну и как оно, среди мёртвых-то?
- Так себе… - откровенно признался Глеб. - Большое вам спасибо, что не стали стрелять. Что-то мне подсказывает, что покидать этот район нам рановато… Самолет сел, пассажиров поджидала засада. С момента приземления прошли почти сутки, отсутствуют генерал-лейтенант Беспалов и один из его помощников - полковник Гульковский - их увезли, в каком состоянии – неизвестно; где их держат - никто не знает. Всё плохо, товарищи, мы не можем просто так покинуть этот район, пока не получим нужных сведений. Возможно полковник Алмазов прав - в связи с пленением высокопоставленного представителя ГКО, нас поджидают серьезные неприятности.
Дураков в отряде не было - люди подавленно молчали. Случаи пленения советских генералов возможно и были, но лично Шубин о таком не слышал. О пленении секретной информации, это настоящая катастрофа. Положение на фронтах и без того серьезное…
- Предлагаю подумать, товарищ лейтенант, - внезапно заговорила Настя. - Генерал и его люди понимали, что садиться придется на территории, занятой противником, ещё в полете или сразу после посадки. Они должны были уничтожить материалы, которые перевозили, всякие секретные и не секретные документы. Да, шило в мешке не утаишь, я имею в виду генеральскую форму, но почему он должен быть представителем ГКО? Генералы есть во всех родах войск, даже у саперов и интендантов. Какое-то время они могут водить фашистов за нос – прикинуться, наконец, контужеными. Возможно, при захвате они получили ранения.
- Ага, ты ещё скажи память потеряли, - хмыкнул Вартанян.
- И что, товарищ боец? - нахмурился Глеб. - Это должно объяснить наше возвращение в часть? Даже без попытки выполнить поставленную задачу?
- Это должно объяснить, что возможно ещё не все потеряно, - невозмутимо ответила Анастасия. - Генерала надо искать, немцы могут не знать, что он за величина.
- А что устами женщины глаголет истина, - хмыкнул Резун и на всякий случай отошёл подальше: - Что делать-то будем, товарищ лейтенант?
А лейтенант не мог избавиться от мысли, что ищет иголку в стоге сена - в словах Анастасии имелся смысл, но это ничего не меняло. Уже сутки генерал и его помощник находятся в плену, какое-то время они ещё смогут сбивать немецкую разведку с толку, но рано или поздно расколятся - методики нацистов отработаны, а молчание во время пыток - сказочки для газет. Не расколется генерал, расколятся его помощник. Куда их повезли? - вряд ли это деревня или хутор, в округе два крупных селения: Лозырь и Калязино; там стоят немецкие гарнизоны, есть все условия для содержания важных арестантов. Разумеется, когда узнают кто они такие, представителя ГКО увезут подальше от линии фронта; нужен был информированный собеседник.
Разведчики двинулись маршем вдоль лесной дороги, она могла смыкаться с грунтовкой между упомянутыми селениями. Прошли развилку, дорогу укатали, пояснительные знаки отсутствовали для любителей сыскного дела. В грунт впечатались автомобильные протекторы, следы копыт, гужевых повозок. Нервы не выдерживали - ещё никому не удавалось найти иголку в стоге сена. От лыж временно отказались, шли на своих двоих, благо снега здесь было немного. Внезапно Курганов, идущий в дозоре, попятился и вскинул руку, - все встали, невольно подались к деревьям.
- Товарищ лейтенант, вроде голоса впереди, по-нашему болтают…
Разведчики углубились в лес, стали осторожнее, к дороге подбирались по-пластунски, плавно раздвигая ветки. Снова тот самый ГАЗ-4, - он стоял посреди дороги, дверца кабины со стороны водителя была распахнута, за рулём развалился молодой дылда в полицейской форме, курил и зевал - ох уж эта служба, не бей лежачего! Кузов был пуст, впереди стояла длинная подвода, запряжённая парой лошадей, из повозки свисала солома, лежали тюки с вещами. Подводу тоже сопровождали полицейские - не меньше десятка собрались вместе, курили, смеялись, что-то подозрительно звякнуло - кривоногий малой склонился над телегой, что-то сделал, а когда разогнулся, физиономия его была блаженной и целиком довольной жизнью. Несколько человек рылись в телеге, развязывали мешки, трясли какими-то тряпками.
«Как на базаре», - подумал Глеб.