Легионы хаоса

22
18
20
22
24
26
28
30

Энейцы остановились чуть поодаль, присев на тюки. Марго вдруг поняла, что прорыв через кольцо врагов истощил и ее силы тоже.

— Послушай меня… — произнес Лури, глядя под ноги. — Я говорил тебе про друга, к которому мы можем отправиться…

— Да, и что? — Марго нахмурилась, ей не понравилось такое начало.

— Он действительно далеко. На Стеклянных островах. У меня есть только один способ к нему добраться, но он может не сработать. Я не знаю, что творится в городе…

— Какой способ?

— Я все расскажу, только сначала нужно кое-что проверить. Мне нужно радио.

— Если выведешь меня к почте, будет у тебя радио.

— Не думаю, что нас там примут в объятия. Почту наверняка подгребли под себя усоды.

— Ничего, мы постараемся. Есть у меня одна идея…

Лури взглянул на жену с интересом, но затем глаза его снова потухли.

— Я хотел сказать, что… если у меня ничего не получится, то…

— Если не получится, ты придумаешь другой способ! — с вызовом ответила Марго. — А теперь — идем!

Минут через десять они увидели здание почты. Здесь действительно стоял небольшой отряд усодов, но они всего лишь разбили лагерь на площади перед входом и теперь шумели у большого костра. Охраны не было видно.

Радист Тэнч не открывал довольно долго. Марго замучилась объяснять ему, что они уже знакомы и что у нее нет никакого коварного умысла.

Наконец энеец приоткрыл дверь, затравленно выглянув через щель.

— Моему мужу нужна радиосвязь, — с ходу объявила Марго и сунула ему в ладошку несколько монеток. — Если поможешь, получишь еще.

— Начальник не разрешал включать передатчик, — вздохнул энеец, но отступил, пропуская Марго с мужем внутрь.

— Твой начальник бежал из города еще засветло, — кисло усмехнулся Лури.

Крег и Лимбо тоже вошли и затихли в углу, сев на тюки. Тэнч отвел Лури в комнатушку с аппаратурой, но вскоре вернулся и тоже тихо присел у окошка. Похоже, Лури хотел говорить по радио без свидетелей.

Энейцы с минуту посидели молча, потом начали переговариваться. Марго не понимала языка, на котором они сейчас говорили, видимо, у пиявки-переводчика имелись свои ограничения.