Он пробовал пошевелить рукой, ногой или хотя бы мизинцем, но тщетно. Каменноподобное тело чувствовалось чужим и не похожим на его собственное.
Больше происходящего, Нэда расстраивало что он на Земле один. Ни голосов, ни других, даже еле слышимых звуков, и уж тем более никаких прикосновений. Вскоре Нэд перестал понимать как долго он заточен в камне. Вместе с тем уходили воспоминания, прошедшая жизнь виделась сквозь грязное стекло. Душа покидала его, а он этого даже не замечал. С каждым новым «сейчас» все больше и больше Нэд не мог удивляться, бояться или сожалеть о чем бы то ни было. Краски уходили оставляя за собой черно-белый ряд бессмысленных картинок. Вереница ощущений пропала, приложи к нему лед или огонь, он бы не смог отличить одно от другого. Нэд застыл, уставившись в непроглядную тьму, превращаясь в нечто неживое. «Сейчас, — билась в нем последняя мысль — сейчас».
Однажды он перестал воспринимать себя, растекшись в пространстве, он остался никем, повторяющим лишь одну единицу времени. Сейчас. Сейчас. Сейчас. И не было больше картинок, не было лиц друзей, звона их смеха в ушах, не было теплоты маминых рук и блага отцовского уважения, не стало чувства теплого ветра и дыхания, с шумом врывающегося из легких. Все ушло. Все умерло. И если бы он хоть на капельку было прежним Нэдом, он мог бы пожалеть, о маленькой, нелепо потерянной жизни…
В 11:30 по Нью-Йорскому времени Яна Смит проснулась от телефонного звонка. Раздававшаяся в огороженной от солнечного света комнате песня древних «Битлов», заставила ее сесть в кровати, она вспомнила на кого поставлена эта мелодия.
В 21:00 в Кабульском кинотеатре у Димы, больше известного здесь как Русский, завибрировал телефон. Высветившееся на дисплее имя, заставило его выбежать из зала, и севшим голосом произнести в трубку: «Алло?»
В 16:30 в Якутске, Саша Алексеев нажал на кнопку «Конец связи». Лоб его покрылся испариной. Смотря на старомодный аппарат, он не мог поверить, что час на стал. Он знал о нем с самого начала, но за десять лет это начало казаться несбыточно далеким. Но время пришло.
В ночь на 24 июля Савельевы не спали. Сидя в комнате отдыха «Центра Научных Технологий», они по очереди смотрели друг на друга. За прошедшие десять лет они стали другими: больше морщин на лице, больше седых волос. Десять лет назад будущее рисовалось им другим, полным приятных тревог и ожиданий, а оно оказалось отравлено ядом ожидания. Ожиданием этого дня.
Все началось с больницы куда привезли их истекающего кровью сына. С глазами полными отчаяния, они смотрели как его тело покидает жизнь. Один раз он пришел в себя, но лишь для того, что бы в последний раз взглянуть на них удивленным взглядом. Когда врачи накрыли его простыней, сердце матери Нэда остановилась вместе с ним, рука мужа лежащая на плече отяжелела. Он то же смотрел на сына, и то же умирал, хороня надежды и мечты, не понимая, как он мог его потерять. А затем в их жизни появилась Виктория. Красивая и уверенная в себе, в те дни она виделась им ангелом сошедшим с небес. Она рассказывала о невероятных вещах, показывала множество схем, а самое главное, счастливых фотографий. Она обещала вернуть им его, вернуть их Нэда.
Этот день настал. Правда теперь все виделось иначе, горе не забылось, но стало не таким ежеминутным. Их жизни обросли множеством нитей заполнивших возникшую пустоту. Главным из них была девочка Катя, которая день за днем проживала жизнь их мертвого сына. Они жили в другой квартире, на другой улице, с другой мебелью, и просыпаясь по утрам не встречались с горечью потери и многочисленными «если бы». Только одностраничный контракт в папке с важными документами напоминал о том, что их Нэд не просто был, а наверно еще будет.
Как легко их оказалось выдернуть из наладившейся гармонии жизни, один звонок, и вернулась боль, вернулись «если бы». Пытаясь заглушить вопросы бушующие в головах, они тут же ринулись в Центр. Напрочь позабыв о Кате, новой квартире и появившихся обязательствах. Они сели ждать, не веря, и ужасаясь мысли что их мертвый сын в одной из соседних комнат.
— А что…
— А?…
— Если…
Молчание. Повисший в тишине страх. И вот за дверью шаги, входит Виктория в белом халате. Рыжие волосы сколоты на затылке, безупречный макияж, если она и волновалась, то умело это скрывала.
— Как самочувствие?
Савельев ответил: «хорошо».
— Где он? — спросила жена.
Виктория замедлила, советы психолога как всегда вылетели из головы. Сама она уже видела мальчика и не раз. Родителям восстанавливаемое тело видеть запрещалось, у компании «NewP» были свои понятия морали и нравственности.
— Вы готовы?
Савельевы закивали и взялись за руки.
ebooksa