«Ну же, давай! Соберись!!! Досталась свобода и… дальше… Стоп. Он сказал про цену свободы, и мне в глаза стрельнуло очень сильно… Точно! — Васютин уцепился за эту крохотную ниточку прозрения и аккуратно, чтобы не спугнуть ее, потянул на себя, стараясь не дышать. — Стрельнуло, я аж чуть сознание не потерял. Значит, говорить я не мог. Но я точно помню, что между последними словами Аристарха и моими паузы не было. Я заговорил сразу же, как он смолк, и полсекунды не прошло. Так, а вот и находочка. Была еще одна фраза, которую он сказал. Получается, была. Да я в тот момент на боль отвлекся. — Кирилл облегченно вздохнул, взъерошив волосы. — Я вспомню, иначе и быть не может».
Как он вспомнит слова или хотя бы суть фразы, о самом существовании которой он напрочь забыл, Васютин не знал. И он стал бурить свою память с утроенной силой.
«Он должен был говорить о чем-то, что имеет отношение к тому, кто свободу получил большой ценой», — подумал он, прислушиваясь к всплескам своего сознания. Поначалу оно врало ему, подсовывая самые разные слова. Он тщательно примерял их к последней реплике Аристарха, которую помнил. Отвергал и искал новые, умоляя свою психику не выдавать желаемое за действительное. Потекли немыслимо долгие минуты очередной головоломки. Иногда Кириллу казалось, что он не сможет разгадать ее, но он исступленно верил в свои силы.
И был вознагражден. Внезапно в его сознании мелькнула яркая вспышка, подарившая ему старинное слово «оного». И тут же рядом с ним появился предлог «для».
— Для оного, — произнес Васютин вслух с легкой вопросительной интонацией.
— Что? — встревоженно спросила его Ольга.
— Папулечка, мамочка! Пойдем отсюда домой! — взмолился Женька, как только мать отвлеклась от него.
— Тихо, — ответил обоим Кирилл. И продолжил размышления: «Для оного, то есть для него. Для того, кто свободу получил. Что для него? Что?!»
Через десять минут титанических усилий ответа не было. Не было и через пятнадцать.
Он явился чуть позже. Явился разом и во всей своей красе, залитый сиянием спасения. «Для оного нет преград», — прозвучало в сознании Кирилла, обдав всего его могучим эхом.
— Для него нет преград, — сказал он вслух. Оля поднесла палец к губам, прося сынишку о тишине.
«Так-так-так… Преграды. Их нет. Что для нас преграда? Запертых дверей здесь нет. Есть стены. Преграды — это стены, — размеренно думал он, стараясь не смять логическую цепочку суетливыми поспешными мыслями. — Получается… стены нам не преграда. Да!»
— Олечка, сынок, давайте подойдем к стене, ладно? — дрогнувшим от волнения голосом сказал он. Не разжимая рук, они двинулись вперед. Кирилл видел стену, но весьма размыто. Они остановились в метре от нее.
— Оля, посмотри на стену внимательно, я ее не очень хорошо вижу.
— Ты видишь? Слава Богу! — прерывисто прошептала она. — Я смотрю, Кирюша. Что там должно быть? — немного испуганно спросила она.
— Как она выглядит? — ответил вопросом Васютин.
— Обычная стена. Белая, ровная.
— Еще полшага вперед, — скомандовал он. Они шагнули, приблизившись к оштукатуренной преграде. — А теперь?
— Я ничего необычного не вижу, — не сразу ответила Ольга, вглядываясь в белую поверхность.
— Вы стойте на месте, а я чуть приближусь, — сказал ей муж. И подался вперед.