Призрак

— О том, о чем ты будешь меня спрашивать. О Дубае. Я встречался с ним два раза, но оба раза у меня были завязаны глаза, и я не знаю, где это было. Два его русских приезжали сюда за товаром дважды в неделю, но я никогда не слышал никаких имен. Слушай, если тебе нужны деньги, то у меня…

— Все из-за них?

— Что «все»?

— Все. Это все из-за денег?

Нюбакк два раза моргнул. Пожал плечами. Харри ждал. А потом по лицу Нюбакка растеклась усталая улыбка.

— Сам-то как думаешь, Харри?

Он кивком указал на ногу.

Харри не ответил. Ему даже не надо было слушать. Он не знал, хочет ли выслушать Нюбакка. Он мог бы понять его. А понимать его он не желал. Два парня растут вместе в Уппсале и имеют практически равные возможности. Однако совершенно пустяковый врожденный дефект коренным образом меняет жизнь одного из них. Пара косточек в ступне расположены неправильно, нога скошена внутрь, и размер ее на пару номеров меньше, чем размер второй ноги. Pes equinovarus. Лошадиная нога. Потому что походка косолапого человека напоминает бег лошади. Дефект этот может стать небольшой помехой на старте, и человеку либо удается компенсировать его чем-то другим, либо нет. И для того, чтобы стать привлекательным, стать тем, с кем хотят дружить самые популярные мальчики в классе, крутые парни, желающие иметь крутых друзей, и девочка в окне, от улыбки которой у человека готово взорваться сердце, хотя улыбка ее предназначена совсем не ему, — для всего этого стараться человеку приходится больше. Стиг Нюбакк незаметно пробирался по жизни на своей лошадиной ноге. Так незаметно, что Харри его не помнил. И все шло совсем неплохо. Он получил образование, много работал, занял руководящую должность, начал сам становиться популярным парнем. Но главного ему не хватало. Девочки в окне. Она по-прежнему улыбалась другим.

Богатство. Он должен был разбогатеть.

Потому что деньги — они как косметика, они покрывают всего тебя, они могут добыть для тебя все, что угодно, даже то, что, согласно всеобщему убеждению, не продается: уважение, восхищение, влюбленность. Стоит только хорошенько посмотреть вокруг: красота каждый раз вступает в брак с деньгами. А теперь настал его, Стига Нюбакка, хромоножки, черед.

Он изобрел «скрипку», и мир должен был упасть к его ногам. Так почему же она не хотела его, почему отворачивалась от него с плохо скрываемым отвращением, хотя знала — знала! — что он богатый человек и с каждой неделей становится все богаче? Думала ли она о другом, о том, кто подарил ей это идиотское поддельное колечко, которое она носила на пальце? Это несправедливо, ведь он тяжело, без устали работал, чтобы по всем критериям соответствовать образу человека, которого надо любить, и она должна была его полюбить. И он забрал ее. Вырвал из окна. И приковал на цепь здесь, чтобы она никогда больше от него не убежала. А чтобы принудить ее к замужеству, он отнял у нее кольцо и нацепил на свой палец.

То дешевое колечко, которое Ирене подарил Олег, укравший его у матери, которая получила его от Харри, который купил его на блошином рынке, который… Прямо как в песенке: «Возьми колечко и пусти по кругу, пусть идет оно от друга к другу». Харри потер пальцем черную зарубку на золотистой поверхности кольца. Он имел глаза, но не видел.

Имел глаза, когда в первый раз встретился с Нюбакком и сказал ему: «Кольцо. У меня было точно такое же».

И не видел, потому что не подумал, чем же кольцо Нюбакка так похоже на его.

Зазубринкой на покрытой патиной и почерневшей меди.

И только когда Харри увидел обручальное кольцо Мартины и услышал, как она сказала, что он — единственный человек в мире, который купил обручальное кольцо не из золота, он связал Олега с Нюбакком.

Харри не сомневался в своих догадках, несмотря на то что не нашел ничего подозрительного в квартире Стига Нюбакка. Наоборот, она была настолько вычищена от любых компрометирующих материалов, что Харри автоматически подумал: нечистая совесть Нюбакка должна находиться в другом месте. В пустом родительском доме, который он не продал. В красном доме на холме над домом семьи Холе.

— Ты убил Густо? — спросил Харри.

Стиг Нюбакк покачал головой. Веки его набухли, он казался сонным.

— Алиби? — произнес Харри.