— Спасибо, не сегодня. Мартина на работе?
— Сегодня она работает в уличной поликлинике.
Девушка показала на потолок, имея в виду медицинский кабинет Армии спасения на втором этаже.
— Но она должна была закончить…
— Харри!
Он обернулся.
Мартина Экхофф была такой же маленькой, как раньше. На улыбчивом кошачьем лице все тот же непропорционально большой рот и носик, кажущийся крошечным выступом. А зрачки как будто стекли к краю радужной оболочки и сформировали замочные скважины, — однажды она объяснила, что это врожденное и называется колобомой радужки. Маленькая женщина вытянулась на носках и обняла его. А когда закончила обнимать, не захотела выпустить из рук обе его ладони и так и застыла, глядя на него снизу вверх. Он увидел, как по ее лицу промелькнула тень, когда взгляд ее упал на шрам у него на лице.
— Как ты… как ты похудел.
Харри засмеялся.
— Спасибо. Но это не я похудел, это…
— Знаю, — вскрикнула Мартина. — Это я потолстела. Но все растолстели, Харри. Все, кроме тебя. К тому же у меня есть веская причина.
Она похлопала себя по животу, на котором вздулся черный свитер из овечьей шерсти.
— Ммм. Это Рикард с тобой сделал?
Она громко рассмеялась и активно закивала. Лицо ее раскраснелось, от него тянуло теплом, как от плазменного экрана.
Они прошли к единственному свободному столу. Харри уселся и принялся разглядывать черный шар живота, который пытался пристроиться на стуле. На фоне разбитых жизней, апатии и безнадежности он выглядел крайне абсурдно.
— Густо, — сказал он. — Ты знаешь про это дело?
Мартина глубоко вздохнула.
— Конечно. Здесь все знают. Он был частью этого общества. Он не очень часто сюда заходил, но мы видели его время от времени. Все девчонки, что здесь работают, были влюблены в него. Он был таким красавчиком!
— А как насчет Олега, который, как говорят, убил его?
— Он тоже иногда здесь бывал. Вместе с одной девушкой. — Она наморщила лоб. — Говорят? А что, в этом есть сомнения?