— Ну-с, — сказал он, — перейдем к проблемам мужчин среднего возраста.
— Перейдем, — согласился Иванов.
Они выпили и, шумно дыша, стали заедать жгучий напиток. Стекло кабины запотело, но так было даже лучше, Гальперин пока и не собирался его протирать; если даже кто и пройдет мимо, так не увидит, что делается в кабине фургона.
— Итак, — говорил он, — если мы рассмотрим самых разнообразных представителей этого пола и возраста, можем ли мы выделить что-то общее в области их психологической проблематики?
— Можем? — с сомнением переспросил Иванов.
— Можем, — подтвердил Гальперин и щелкнул своими жирноватыми пальцами. — Ты бери телятину, бери, — говорил он Иванову.
Иванов отрезал себе кусок телятины.
— Утрата новизны чувствования, снижение остроты ощущения переживаемого текущего времени, — стал перечислять Гальперин, — более ясное понимание ограниченности своих возможностей, остановка в интеллектуальном развитии, начало спада…
Иванов снова разлил водку по стаканчикам.
— Это ты про инволюционный синдром говоришь, — констатировал он.
— Снижение уровня физиологического фона, — продолжал Гальперин. — И вместе с тем абсолютизация оргазма.
— Как ты себе это представляешь? — поинтересовался Иванов.
— Что ж тут непонятного? — возразил Гальперин. — Оргазм становится все реже, все бледнее, зато отчетливо нарастание его статуса. Он становится маяком, светочем. Карьера, амбиции, знания, надежды утрачивают прежнее значение, существование в промежутках между оргазмами приобретает все более безотчетный, машинальный характер. И даже само время начинаешь измерять не днями, не часами, не неделями, а оргазмами. Моя жизнь между оргазмами, так сказать… Человек мог бы вести дневник оргазмов, да он собственно и ведет такой дневник в сердце своем, — говорил Гальперин.
— Ну, давай, — говорил Иванов. — За жизнь между оргазмами!..
— Это хороший тост, — согласился Гальперин.
Психологи выпили. Гальперин хрустнул огурцом, Иванов, теряя крошки изо рта, ел хлеб с сыром. Продолжение было лучше начала, продолжение всегда лучше начала, а первенцы ощущений не то, что бы безобразны, но всего только неопределенны порой, возможно, подумал один из психологов. Впрочем, возможно, и не подумал ни один из них.
— Вот то-то и интересно, — шумно носом сопя, сказал Иванов. — Всего-то несколько каких-то сладеньких конвульсий, один раз за много-много дней, а ведь всю жизнь определяют.
— Это несомненно, — весомо согласился Гальперин.
Психологи помолчали.
— Бросить бы все к чертовой матери, — говорил вдруг Иванов, — и снова заняться наукой!..
ebooksa