— У нас в четвертой роте это запросто. Ну, будь здоров! — и пошел.
Идет и удивляется: откуда дудочка взялась? Может, ротный на память подсунул? Или каптенармус по ошибке? Нет, скорее всего, маркитантка. Он ее из-под обстрела вынес, так она ему потом… Весь гарнизон завидовал!
И ладно. Пускай мальчишка в дудку дует, мальчишке дудка в радость.
Так что идет себе солдат и вспоминает, как взяли его в плен. В плену ни строевой, ни гауптвахты, ни побудок, ни изучения устава. Гимн и тот петь не нужно. Житуха! Только знай себе яму копай, в карты пайку выигрывай, а ночью снова в яму. За три недели вырыли подкоп, сбежали, к своим прибежали, и там опять же праздник — накормили, напоили до упаду, дали по четыре пары хромовых сапог и представили к награде, а после с барабанным боем на лафете довезли до самой до четвертой роты. Сказка!
Идет солдат, пылит дорога, день к ночи клонится. Пора и на ночлег. Зашел солдат в деревню, постучался в крайний дом — впустили. Посадили его в красный угол, дали чугунок картошки, кружку молока — солдат и рад. Поел и стал рассказывать, как он виктории одерживал, как города на шпагу брал, как генералам советы давал и видал такие страны, где вместо снега пшенная крупа за землю сыплется. Слушают солдата, удивляются. Хозяин бороду ерошит, хозяйка головой качает, а хозяйская дочь — такая статная, румяная и, видно, работящая — сверкает черными глазами, на солдатскую отважную медаль любуется. Солдат, такое увидав, стал еще пуще заливать — и про то, как он на Чуде-Юде по небу летал, и как двух гран-принцесс на один полушубок сменял, и как в пекло спускался, а там…
— Все, — говорит хозяин, — ночь. Пора на боковую.
Опечалился солдат, но делать нечего. Постелили ему на печи — валенки под голову, армяк для укрывания. Легли. Хозяева в три голоса свистят, солдат не спит. Мечтает: завтра в пояс низко поклонюсь, скажу, что девка сильно глянулась, мне не откажут, останусь, крышу починю, поставлю баню, продам мундир, куплю каурого коня, выйду в поле пахать… И уснул.
Просыпается посреди ночи, видит — свет. Хозяйская дочь за столом при лучине сидит — простоволосая, в одной рубахе — и грустит. Солдат не утерпел и заворочался. Девка услышала и говорит:
— Эй, солдат, иди сюда.
Солдат спустился, сел напротив. Молчат. А после девка шепчет:
— Есть у меня одна секретная мечта. Люб мне один человек — смелый, сильный, обходительный. Я как увидела его, так сразу поняла, что без него мне не жить… — и молчит, глаза потупила.
А солдат усы нафабренные крутит, ухмыляется. Эх, думает, какая славная виктория! Продам мундир, куплю коня, три десятины клевером засею, чтоб было где моим детишкам позабавиться…
А девка, покрасневши, дальше шепчет:
— Я одного боюсь: что я ему не пара. Правда ли это, солдат?
— Так, — говорит солдат. — Сейчас рассудим.
Развязал вещмешок, стал искать. Думает: возьму колоду карт и нагадаю, будто этот смелый бравый человек завтра утром с печки слезет и скажет… А кстати, где она, колода? Шарил, шарил… и нашел! Серебряные серьги с красным камнем. И ладно, думает солдат, оно так даже лучше. Девке серьги подает и говорит:
— Вот тебе мой ответ.
Девка так и онемела! После серьги схватила, примерила — и засмеялась. Солдата в щеку чмокнула, к себе за занавеску убежала и затихла.
А солдат лег на печь и мечтает: старшего сына в столицу отдам, на генерала выучу, среднего — по умной части, в писари, а младшего себе оставлю; будем в лес по ягоды ходить, а зимой из тех ягод наливочку пить… И уснул.
Просыпается — день. Хозяин у окошка бреется, хозяйка пол скоблит. Солдат удивился: