– Я не знаю! – он схватился за свои волосы, едва не вырвав клок.
Тут от общей массы отделился ангел, прекрасная девушка. Она приблизилась к нему.
– Я стала ангелом три дня назад, – сказала девушка-ангел.
– Ну а я-то здесь причём? – Невыносимая тяжесть давила на него, тянула вниз.
– Но ведь ангелом сделал меня ты, – сказала девушка-ангел.
– Я?! – слово прозвучало, как блеяние овцы.
Ангел-девушка отступила в общий круг.
Под ним разверзлась чернь бездонной пропасти.
– Да! Ты и только ты, жалкий смерд! – раздался из пропасти нечеловеческий глас.
Тяжесть грехов сдавила дух его, незримая опора пропала и бездна поглотила главного акушера, низвергнув того в ад.
Сатана (если только это понятие вообще применимо к нему) был зол на него. Зол за вербовку ангелов.
Прыгунья в ночи
Моё внимание было привлечено очками, которые я уронил по растяпности. Люди один за другим, семьями и поодиночке поднимались на корабль. Я восхищенно ловил жесты, улыбки, движения, пытаясь запечатлеть в памяти всё и детально. Я был рисовальщиком (отчего мои папа и мама в восторге не были) – этим и обуславливался мой пристальный интерес.
Как я сказал, я по растяпности выронил из рук свои очки, когда протирал. Я боялся, что чья-то неуклюжая нога (хотя в неуклюжести имел право винить только себя) раздавит их. И в результате я чуть не проворонил появление семьи Морис. Конечно, мне тогда было неизвестно, что это семья Морис, но, увидев её, я вознамерился навести справки, и навёл.
Она… Эту прекрасную девушку звали Беатрис. Она поднималась на борт, и я бы не придал сему значения… если бы Беатрис не оглянулась. В ту же секунду я пленился её волшебной красотой, её улыбкой!
Сколько я ни тщился, но среди пассажиров Биатрис я не увидел ни разу за весь путь. Я видел её семью, её гувернантку, прислугу, но не её. Возможно, девушку сразила морская болезнь. Я не решался показать свой интерес на людях, это считалось неприлично.
Мне стало казаться, что дар Божий красоты земной обрёл плоть лишь в моих фантазиях.
И я почти уверил себя в этом, пока не увидел её вновь. Ночью на одном из островов в Тихом океане, где мы должны были провести несколько дней в качестве аборигенов. Здесь для нас приготовили бунгало. Однако меня как личность творческую не устраивало пребывание среди людей, которые за время мне успели наскучить. Меня потянуло на приключения. Я прихватил с собой Дюваля, моего верного слугу, и отправился вглубь острова. В ту сторону, где – я слышал из разговоров – находилось чудо-озеро с небольшим порогом-водопадом. И вроде бы до него рукой подать. Вооружившись карандашами и бумагой, мы с Дювалем отправились на прогулку.
…Передать всю грандиозность красоты ночного озера на бумаге мне было едва под силу, описать же словами – вообще нереально! В лунном свете место представлялось… волшебным? О, это слово ничего не говорило и не объясняло! Здесь всё соткано из тончайших нитей лунных лучей, из хрусталя, из чего-то неземного.
Я не стал подходить близко к озеру, устроившись в отдалении на пригорке, чтобы в мой пейзаж входило как можно больше элементов. Чуть подальше Дюваль разложил костерок. Но наслаждаться ночным ланчем на огне мне представлялось глупым. Однако верного слугу отговаривать не стал – его-то больше заботили вещи земные, и я позволил ему ими заниматься.