– А вот сейчас и узнаем. Вы же не против, если Сергей Семенович проверит, что у вас в карманах?
– Да я сама все покажу, мне нечего скрывать! Вот смотрите: всего-то очечник, и помянничек, и носовой платок, и… Что это? Как он сюда попал? Этого у меня не было! Подбросили!!!
Участковый ловко выхватил из руки Авделаи небольшой пузырек с прозрачной жидкостью без этикетки и передал Вере.
После минутного замешательства все удивленно заговорили. Кто-то из сестер сомневался в вине старой библиотекарши, кто-то, наоборот, отмечал, что с такой злостью и надменностью неудивительно дойти до убийства. Кто-то просто радовался, что справедливость восторжествовала и больше смертей не будет.
Только Авделая молча села на лавку у крайнего стола, поникла и заплакала.
– Теперь мы можем идти, Вера Георгиевна? – холодно спросила Ермия. – «Преступница» найдена и изобличена. Хотя я ни секунды не верю в ее вину.
– А знаете, матушка, я с вами соглашусь. Есть одна загвоздочка.
Авделая, притихшая и плачущая, подняла покрасневшее лицо. Сестры, замолчав, тоже удивленно посмотрели на Веру.
– Сергей Семенович, расскажите всем, что вы сейчас видели.
– Хм… В общем, перед началом ужина Вера Георгиевна предупредила меня, что среди вас будет убийца. И сейчас по ее просьбе я внимательно следил за одной из монахинь, имя которой она мне заранее назвала. Когда все столпились у выхода, эта монахиня вынула из кармана вот этот уже виденный всеми флакончик и тихо положила его в карман монахини Авделаи.
– Как? Кто это? – зашелестели испуганно сестры.
– Монахиня Лариса, в миру, как у вас говорят, Ферзева Лариса Львовна, – со звонкой болью в голосе произнес Сергей. – Вы арестованы по подозрению в убийстве Светланы Торниной и Марии Козодоевой, а также в покушении на убийство следователя Веры Шульгиной. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде!
3
– Конечно, поначалу все было совершенно непонятно. И никаких зацепок. Все такие милые люди, даже эту злыдню Авделаю чисто по-человечески можно понять и посочувствовать.
В уютной игуменской гостиной рядом с камином расположились в креслах вернувшаяся из больницы матушка Херувима и Вера. Сестра Ермия изредка подливала горячий кофе и поправляла теплый плед на ногах у заметно осунувшейся и ослабевшей игуменьи. У окна стоял Сергей.
– Опять же, – продолжила Вера, – кто бы мог подумать, что такое вообще возможно здесь, в монастыре? Однако еще до приезда сюда из результатов вскрытия я уже знала, что это либо убийство, либо слишком уж экзотическое самоубийство: Фаина умерла еще до аварии от обширного внутреннего кровоизлияния. Помните, дети заметили, что глаза у нее перед смертью налились кровью? Конечно, можно было предположить, что это случилось от болезни, тем более что остались вопросы относительно некачественного лечения ее гипертонии. Но Кошкин, хоть и враждовал в свое время с Торниной, диагноз ей поставил верно. Да и характер Фаины самоубийство исключал. Окончательно убедила меня сама убийца, подослав письмо и попытавшись обвалить на меня стену, не говоря уж об отравлении.
– Но почему Лариса? Чего ей не хватало? Вот уж на кого бы не подумала! Всегда тихая, приветливая, исполнительная!
– История эта началась довольно давно. Лариса, приехав сюда с отцом Трифоном, познакомилась с Никитишной, часто бывала у нее дома и постепенно втерлась к ней в доверие как бесценный источник информации и о монастыре, и о старце, и о его посетителях. А Никитишна
при случае и шантажом не брезговала. Кстати, именно от Ларисы, которая подслушала разговор Фаины с отцом Трифоном, Козодоева узнала о диагнозе Торниной, используя информацию в своих целях. Как Лариса узнала о хранящемся в доме Козодоевой яде, пока неизвестно. Но очевидно, что, воспользовавшись удобным моментом, она ознакомилась с секретными данными о его свойствах и подменила одну из ампул в тайнике Никитишны. Эту ампулу она и носила с собой после обыска в кельях, полагая, что ее случайно могут найти.
– А почему она ее раньше никому не подбросила?
ebooksa