А потом положил свою правую руку на пассажирский вагон.
Результат не заставил себя ждать. Деннис ощутил нечто, похожее на удар током, хотя не мог понять, шел ли ток от поезда к людям или от людей к поезду. Деннис знал только, что служит проводником очень мощной энергии и что при других обстоятельствах она легко превратила бы его в горстку пепла. Три других поезда стали сдавать назад, как будто хотели убежать. Если б они смогли сдвинуться на какое-то мало-мальски значительное расстояние, то врезались бы в цепь и разорвали ее, но они уже умирали, таяли и останавливались. Ближайший потерял всю свою плотность и посветлел до уровня тени, а потом слился с окружающей ночью. Паровоз и вагоны, стоявшие вслед за ним, растаяли, как мороженое, и черная плесень, которая составляла их основу, пролилась на рельсы и шпалы под ними. Поезд, сделанный из трупов, тот, который Деннис считал настоящим поездом, отцом всех остальных, отодвинулся по рельсам чуть дальше других, но фигуры, из которых он был сделан, извивались в агонии и скрипели зубами – было видно, что они подвергаются настоящей пытке. Первыми сдались те, из которых были сделаны колеса, – они свалились с пути, что заставило всех остальных разлепиться и принять свою нормальную форму, так что сотни тел потоком стекли по склону насыпи. Они тоже были покрыты плесенью, которая таяла на них, капая на землю. Под черным грибком тела мало чем отличались от обыкновенных трупов, и через несколько мгновений все они развалились, как будто плесень была тем, что держало их всех вместе. Неожиданно все пространство покрылось костями, и Деннис увидел, как один из тощих индейцев, ухмыляющийся и поющий, ударил по мертвому черепу так, как будто это был футбольный мяч.
Все это происходило одновременно. Поезд, на котором приехал он сам, держался чуть дольше – может быть, из-за того, что он его касался, то ли брал у него силу, то ли отдавал ее ему, – но, в конце концов, тоже развалился на части, как будто болты, которые соединяли его части, внезапно все как один исчезли. Панель, на которую он опирался, исчезла у него под рукой и превратилась в мелкую пудру, напоминающую комковатую грязь, так что Деннис вытер руку о джинсы.
Остальные мужчины тоже занялись тем, что принялись пинать кости, и Деннис слегка разозлился. Это было неправильно. Он взглянул на фигуру, возвышавшуюся над ними, которая теперь казалась более плотной, как будто уничтожение поездов придало ей силы. Фигура криво улыбалась, и гнев Денниса улетучился. Лицо существа все еще было пугающим и ужасным, но, черт побери, улыбка оказалась заразной, и, хотя и бросала в дрожь любого, кто на нее смотрел, Деннис улыбнулся в ответ.
Как рейнджер в национальном парке, Генри должен был знать основные верования коренных жителей Америки, особенно тех, которые осели на юго-западе и оставили следы своего пребывания в виде развалин поселков, наскальных рисунков и резьбы по камню. Но, несмотря на слухи и предположения относительно своего собственного происхождения, он никогда всерьез не ощущал родства с этими религиями.
Так же как и сейчас.
Генри напоминал туриста, но не мог не признать силу и эффективность того, что только что произошло. То, что они все собрались здесь, взялись за руки и завели эти шаманские песнопения, не только изгнало тени, которые заражали их всех, но и заставило исчезнуть или развалиться поезда. А он был абсолютно уверен, что эти поезда, если б у них было побольше времени, высосали бы силы из всех присутствовавших и убили бы еще бог знает сколько ни в чем не повинных людей, принимая участие в широкомасштабных поисках виноватых, которые вели бы мстительные останки убитых китайцев. Была ли белая Америка готова к подобному развитию событий? Смогли бы полиция и другие правоохранительные агентства понять, что здесь замешаны сверхъестественные силы, или продолжали бы упрямо смотреть на все происходящее с традиционной точки зрения, отказываясь замечать какие-либо связи и продолжая считать все смерти чередой случайных и никак не связанных между собой событий? Ответить на этот вопрос точно было невозможно, но он был вполне достоин серьезного обсуждения. В любом случае, поездам не удалось перейти на следующий уровень.
Их отправили назад в ад, или где там еще они располагались.
Генри посмотрел вниз. Под его ногами блестели рельсы; блестели не белым, желтым, голубым, зеленым или десятком других цветов, которые обычно ассоциируются с блеском, а черным. Стальные рельсы имели цвет темнее обсидиана и резче, чем любая другая краска. «Интересно, подумал Генри, – имеется ли здесь какой-то рисунок, если посмотреть на рельсы сверху». Он поднял глаза.
И увидел лицо.
Это было ужасное лицо, которое сверху осматривало развернувшуюся внизу сцену одновременно с одобрением и омерзением.
Подошвы его ботинок нагрелись, как будто та часть рельса, на которой он стоял, была сделана из лавы, и он отпрыгнул в сторону, встав на песчаную почву и стараясь не дотрагиваться до рельсов. У других людей подошвы тоже перегрелись, и некоторые из них закричали от боли.
Рельсы исчезли так же, как и появились, – просто погрузились в землю. Только на этот раз Генри заметил, что, погружаясь, они мгновенно разрушались, не скрываясь под верхним слоем земли, а становясь его частью – как будто были созданы из природных элементов и теперь возвращались в свое первоначальное состояние.
Генри вновь поднял глаза на жуткое лицо и увидел, что это нечто большее, чем просто лицо. У него были и другие части тела, хотя все они были частью окружающего пейзажа, что делало их трудно различимыми. Это было какое-то существо. Он хотел сказать: монстр, но это было неправильно. Это было нечто, с чем он чувствовал свою духовную связь. Генри понял, что, глядя на ЭТО, думает обо всех духах и божествах пустыни, которым поклонялись древние племена и к которым они часто обращались за помощью. Он всегда считал, что подобные религии были способом для древних людей объяснить природные явления, которые были им непонятны, но сейчас почувствовал, как задумался над тем, что на свете есть еще масса необъясненных вещей…
Уэс похлопал его по плечу и улыбнулся.
– Все кончено, парень. Я так думаю…
– Я тоже, – согласился Генри.
Он показал на небо, собираясь показать Уэсу существо, которое возвышалось над ними, и спросить, не знает ли он, что это такое, не является ли это каким-то местным божеством или духом земли, вызванным их песнопениями. Хотя его внутренний голос подсказывал ему, что это нечто совершенно другое, что не они
– Что ты думаешь по поводу… – начал было он, но фигура исчезла.