Разбитые острова

– Представь себе, есть – просто так, для понта. – Подняв что-то со скамьи, он вынул из задрипанных ножен ржавый узкий клинок, наподобие рапиры.

Корен улыбнулся:

– Добро пожаловать, Тронгар. Посмотрим, что там у тебя.

– Только осторожнее, – пискнула Джеза, пряча лицо в ладонях. Раздались два звонких удара, потом гулкий хохот Корена. Джеза подняла голову.

Корен скакал перед Дигси взад и вперед, а тот знай лупил по нему своим мечом. И каждый раз меч отскакивал от панциря, не нанося ему ни малейшего вреда. Наконец Корен встал, раскинул руки, а Дигси с разбегу воткнул меч прямо в середину его груди. Меч глухо стукнул в доспех, а Корен как ни в чем не бывало расплылся в улыбке.

– Все, мы достигли последней стадии разработки нашего проекта, денежки командующего у нас в кармане, – объявил Дигси, отбрасывая меч. – Теперь мы можем наделать этих штук столько, сколько захотим, и даже больше. Надо только проверить, не получились ли новые образцы слабее оригинальных. Это один из побочных эффектов воспроизводства: истощение переводимого материала.

– Значит, надо сделать еще несколько штук, – решила Джеза. – Времени на это уходит не много, так что давайте займемся. Прежде чем показывать что-то командующему, я хочу убедиться, что у нас выйдет не одна копия, а больше. А пока напишите-ка ему письмо – скажите, что у нас есть кое-что, и он наверняка захочет это увидеть.

Все снова взялись за работу, а Джеза с горделивым удовлетворением глядела на то, как слаженно и эффективно они действуют.

Вот теперь мы действительно будем кое-что значить в этом городе.

Бринд сидел перед группой юнцов, не зная, что и подумать. Получив их письмо, он примчался сразу, как только смог выкроить немного свободного времени; у ворот фактории на этот раз остался всего один лучник. Тон второго письма был еще нахальнее прежнего: судя по всему, они достигли значительного прогресса, так что он пришел, вооруженный большим запасом здорового скептицизма.

По здравом размышлении, от этой молодежи вряд ли можно ожидать чего-то, кроме неприятностей, но Бринд им поверил. И вот теперь, сидя в их мастерской, он чувствовал себя, во-первых, не на своем месте, а во-вторых, если не древним стариком, то уже явно не юношей. Кроме того, он, привычный к пышным интерьерам Балмакары и официальности цитадели, ощущал, что этот гибрид мастерской и кухни, где тут и там валялись немытые тарелки и куски засохшей еды, его слегка раздражает. Он понял, что становится снобом.

«Пора тебе снова на бивак, – подумал он про себя. – Походная жизнь быстро возвращает ясность перспективы».

Говорила снова та девушка, Джеза. Она начала с демонстрации эскизов – рисунки были очень милые, но тоже немного раздражали.

– Извините, – не выдержал он наконец, – но мне сегодня надо еще кое-что спланировать. Нельзя ли сразу перейти к делу? Судя по вашему письму, меня здесь ждет революция в военном деле, не более и не менее.

– Точно, – подтвердила Джеза и кивнула двоим парням, Корену и Дигси, которые тут же куда-то смылись. Джеза заговорила об окунах – расе, с которой Бринд был знаком, увы, не понаслышке, – и тут парни вернулись. Один из них оделся в простой доспех, закрывающий корпус, другой – Дигси – нес меч, который с гордостью передал Бринду.

Но Бринд, вставая, отвел его руку в сторону со словами:

– Спасибо, у меня есть свой, – и вынул из ножен саблю. Лезвие тускло замерцало магией культистов, отчего юнцы буквально вытаращили глаза.

– А теперь ударь Корена изо всех сил.

– Уверены? – усомнился Бринд. – В армии не раздают высокие чины тем, от кого нет толку с оружием в руках.

– Валяй, – подтвердила Джеза, – все будет нормально. В том-то все и дело. Бей мечом, коли́, как в обычном бою или на дуэли. Короче, как всегда.