Разбитые острова

И откуда у этой молодежи столько мозгов, чтобы разрабатывать технологии подобного уровня?

Бринд почувствовал, как его собственный мозг буквально вскипает нахлынувшими идеями. Он уже видел целую армию солдат, одетых в эти чудесные панцири; легконогую пехоту, которая, будучи надежно защищенной, станет одновременно более мобильной, чем всегда. Люди будут меньше уставать, сократится число несчастных случаев.

Бринд протянул Джезе руку. Мгновение она смотрела на нее, точно недоумевая, сомневаясь, чего он хочет.

– Мы еще не поговорили о деньгах, – заговорила она наконец и уперлась кулачками в бедра. – А я бы с удовольствием это сделала.

Бринд удивленно поднял бровь. Умница какая. И хваткая. Ей ведь наверняка пришлось собраться с духом, чтобы сказать мне это.

– Разговор о деньгах состоится непременно. Но я должен поговорить с бухгалтерией, прежде чем делать какие-нибудь предложения. Будьте уверены, меня вы крепко зацепили. Я приду опять, и очень скоро, посмотреть, что еще вы сделали. Сколько времени вам нужно, чтобы изготовить еще пару доспехов? День, два, три?

– Теперь мы точно знаем, что дня нам хватит. Вся тяжелая работа позади.

– Вот и хорошо, потому что это… – он тряхнул куском волшебной ткани, – это все меняет.

Глава девятая

– Артемизия… – окликнул Бринд, заметив ее на одном из балконов цитадели. Синелицая воительница смотрела вдаль, в море. День был пасмурный, сеял мелкий дождь, море бушевало. Человеку, идущему по улицам, могло показаться, что в строительстве Виллирена достигнут значительный прогресс, ведь многие фасады уже были отремонтированы, но сверху, с высоты башен цитадели, хорошо было видно, какая значительная часть города еще лежит в руинах. Полуразрушенные дома уступами спускались к разбитой гавани; иные представляли собой не более чем пустые коробки, другие уже стояли в лесах. Именно здесь, среди этих домов, Бринд стал свидетелем того, как сшибались не на жизнь, а на смерть два мира: пришельцев и землян; и ничто, никакая сила уже не могла изгнать те страшные картины из его памяти.

– Командующий, – отозвалась Артемизия. И продолжала созерцать пейзаж. Налетел порыв ветра, взвихрив вокруг ее головы волосы. Два клинка торчали у нее из-за плеч, как всегда, – явное нарушение тех правил, которые он насаждал в цитадели. – Как идут дела с денежными мешками? – поинтересовалась она.

– Настолько хорошо, насколько можно ожидать от людей подобного сорта, – ответил Бринд, остановившись с ней рядом. – Альтруизм – не их сильная сторона. Такие люди существуют исключительно для того, чтобы становиться богаче и богаче, а если обстоятельства сложатся так, что при этом можно будет еще решить пару-тройку общественных проблем, что ж, значит обществу просто повезло.

– Меня удивляет такое положение вещей. Там, откуда я родом, мы не позволяем накапливаться такому количеству богатств в руках немногих, ведь это всегда ведет к дисбалансу власти, и управлять обществом становится очень трудно. Да, наши старейшины – опытные люди, но и они каждый цикл меняются ролями с новичками.

Бринд вздохнул с улыбкой:

– Здесь все еще сложнее. Денежным мешкам, как ты их называешь, требуются законы для охраны их богатств, вот почему я привел с собой целую свиту юристов. Они напишут свод законов, своего рода вселенский договор, когда все закончится. И вот почему я дал им понять, что самое важное сейчас – строительство нового общества.

– Ты умеешь видеть далеко вперед, – сказала Артемизия. – Однако для столь оптимистично настроенного человека вид у тебя всегда на удивление безрадостный.

– Мне платят не за то, чтобы я радовался.

– Вряд ли в настоящий момент тебе вообще за что-нибудь платят, – возразила Артемизия.

– Вижу, твой джамурский становится все лучше, – съязвил Бринд. И добавил: – Я уже давно тебя ищу. Где ты была?

– Да так, бродила то там, то тут, за ворота несколько раз выходила. Как я поняла, со сборными силами ты уже встретился?