– Послушай, ты, кровожадная хищница! Быстро в машину или я затолкаю тебя туда силой!
– Хорошо, Сэм. – Она послушно повернулась и пошла обратно.
Я оглянулся на морячка:
– На что уставился? – Я был сильно на взводе, и мне очень хотелось на ком-нибудь отыграться. Это место пахло слизняками, и каждая лишняя минута здесь просто выводила меня из себя.
– Да ни на что особенно, – ответил он, смерив меня взглядом. – Там, откуда я родом, так с дамами не разговаривают.
– Вот и убирайся туда, откуда ты родом, черт побери! – прорычал я и пошел прочь.
Старика нигде не было видно, и мне это совсем не нравилось.
С запада появилась машина «скорой помощи». Она остановилась рядом, и водитель крикнул:
– Дорога до Паскагулы свободна?
Река Паскагула в тридцати милях к востоку от места посадки считалась янтарной зоной: одноименный городок на восточном берегу в устье реки был в зеленой зоне, но в шестидесяти – семидесяти милях к западу по этой же дороге находился Новый Орлеан, город с самой высокой концентрацией паразитов южнее Сент-Луиса. Враги прибывали оттуда, а наша ближайшая база была в Мобиле.
– Не знаю, не слышал, – ответил я.
Он закусил зубами костяшку пальца.
– А, ладно. Один раз получилось – может, и второй раз повезет.
Турбины взвыли, и он унесся прочь. Я продолжал высматривать Старика.
Хотя на земле сражение переместилось прочь от тарелки, в воздухе бой продолжался прямо у нас над головой. Я смотрел на дымные росчерки в небе, пытаясь понять, кто есть кто и как они сами это определяют. Над нами пронеслась большая транспортная машина, резко затормозила, спалив реактивные ускорители, и оттуда посыпались десантники. Издалека я не мог разглядеть, есть у них слизни или нет. По крайней мере, транспорт появился с востока, хотя это ничего не доказывало.
Потом я заметил Старика. Тот разговаривал с командиром десантников. Я подошел и вмешался в разговор:
– Босс, по-моему, пора давать ходу. Сюда еще минут десять назад должны были сбросить атомную бомбу.
– Не беспокойтесь, – сказал командир. – Концентрация паразитов здесь настолько мала, что не заслуживает даже игрушечной бомбы.
Я уже хотел спросить, откуда он знает, что слизнякам есть дело до его расчетов, но вмешался Старик:
– Он прав, сынок.