Я узнал полосатую этикетку на флаконе – эйфорион. Он считался нетоксичным и ненаркотическим, хотя единого мнения на сей счет не было; некоторые предлагали зачислить его в один ряд с морфином и барбитуратами.
– Благодарю, мне и так хорошо.
– Рада за тебя.
Она проглотила обе таблетки разом и запила их джином. Я понял, что, если я хочу что-то разузнать, мне лучше поспешить, иначе через некоторое время она будет способна только глупо хихикать. Тогда я взял ее за руку, усадил на диван, а сам сел напротив.
– Белл, расскажи мне о себе. Как ты жила все это время? Вышло у вас что-нибудь с «Мэнниксом»?
– А? Нет, не вышло. – Тут она вспыхнула. – И все из-за тебя!
– Из-за меня? Да ведь меня уже не было!
– Конечно из-за тебя. Ты же сделал из инвалидной коляски эту уродину… она-то им и была нужна. А потом она пропала.
– Пропала? Откуда?
Она подозрительно уставилась на меня своими свинячьими глазками:
– Тебе лучше знать. Ведь ты ее взял.
– Я? Белл, ты в своем уме? Я ничего не мог взять. Я лежал намертво замороженный в «холодном сне». Откуда пропала? Когда?
Это полностью подтверждало мою догадку, что, раз Майлзу и Белл не удалось воспользоваться «Феноменальным Фрэнком», его украл кто-то другой. Но из всех, кого можно было заподозрить, я единственный, кто этого не сделал. Я не видел «Фрэнка» с той самой горестной ночи, когда они меня выставили из фирмы.
– Расскажи мне, как было дело, Белл. И что заставило вас подумать на меня?
– А кто же еще? Никто другой не знал, как он много значит… Это куча хлама! Говорила я Майлзу не оставлять его в гараже!
– Но ведь если кто-то украл его, то все равно не мог разобраться, как он работает. У вас же остались инструкции и чертежи.
– У нас и их не было. Майлз, идиот, засунул все бумаги в машину той ночью, когда нам пришлось перевезти ее, чтобы защитить.
Меня даже не покоробило, когда она сказала «защитить». Я хотел сказать, что засунуть кипу бумаг в чрево «Фрэнка» Майлз вряд ли мог, – «Фрэнк» и без того был напичкан аппаратурой, как рождественский гусь яблоками. Но тут вспомнил, что сам приспособил под днище коляски ящичек для инструментов. В спешке Майлз вполне мог вывалить все мои бумаги именно туда.
Ладно, не важно. Преступление (или преступления) было совершено тридцать лет назад. Еще мне хотелось выяснить, каким образом они потеряли «Горничную, инкорпорейтед».
– Когда у вас не выгорело дело с «Мэнниксом», что вы сделали с нашей компанией?