– Я пойду за тебя, если ты этого хочешь. Слов обратно я не беру. Но я не собираюсь начинать отношения со лжи. А правда в том, что лучше бы нам этого не делать.
– Ты не хочешь выходить за меня?
– Сэм, я не думаю, что ты готов жениться.
– Говори за себя!
– Не сердись, дорогой. Я, честно, не собираюсь отказываться. Я – твоя, с контрактом или без, в любое время, в любом месте. Но ты меня еще совсем не знаешь. А узнав поближе… ты мог бы изменить свое мнение.
– У меня нет привычки менять свое мнение.
Она молча посмотрела мне в глаза, а потом отвела печальный взгляд в сторону. Я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо.
– То были совершенно особые обстоятельства, – запротестовал я, – больше такого с нами еще сто лет не случится. Я был сам не свой и…
– Я знаю, Сэм, – остановила она меня. – А теперь ты хочешь мне доказать, что на самом деле ничего такого не было или, по крайней мере, что теперь ты совершенно уверен в собственном рассудке. Но тебе не нужно ничего доказывать. Я не убегу от тебя, и я тебя ни в чем не подозреваю. Просто увези меня куда-нибудь на выходные, а еще лучше – переселяйся ко мне. Если решишь, что я тебе точно подхожу, у тебя будет достаточно времени сделать из меня «порядочную женщину», как говорила моя прабабушка, хотя одному Богу известно, зачем это нужно.
Вид у меня, должно быть, был невеселый. Она накрыла мою руку своей и сказала очень серьезно:
– Посмотри на карту, Сэм.
Я повернул голову и посмотрел. Красного цвета меньше не стало, даже немного прибавилось: мне показалось, что зона вокруг Эль-Пасо увеличилась.
– Давай сначала разберемся с этим делом, дорогой. После, если не передумаешь, спроси меня снова. А пока у тебя будут все права, и никаких обязательств.
Казалось бы, что может быть лучше подобного предложения? Беда была в том, что мне хотелось совсем другого. Почему мужчина, который всю жизнь бежал от брака как от чумы, вдруг решает, что на меньшее он просто не согласен? Я видел такое сотни раз и никогда раньше не понимал этих людей. А теперь сам оказался на их месте.
Когда совещание закончилось, Мэри пришлось вернуться к своим обязанностям. А Старик поймал меня и повел прогуляться. Да, именно прогуляться, хотя дошли мы только до Мемориальной скамейки Баруха.[16] Там Старик сел, повозился со своей трубкой и молча уставился в пространство. Стояла духота, какая бывает только в Вашингтоне, но парк был почти безлюден. Люди еще не привыкли к режиму «Голая спина».
– Сегодня в полночь начинается операция «Ответный удар», – сказал он наконец.
Я ничего не ответил, расспрашивать его было бесполезно. Он помолчал и добавил:
– Мы выбрасываем десант на все ретрансляционные станции, радиостанции, редакции газет и отделения связи «Вестерн Юнион» в красной зоне.
– Неплохо, – отозвался я. – Сколько людей участвует в операции?
Не отвечая на вопрос, Старик произнес: