Снизившись до пятидесяти футов, тирсландский дирижабль приблизился к посадочной площадке, развернулся с медлительностью великана прямо над стоящим на берегу самолетом и стабилизировал свою скорость так, чтобы неподвижно удерживаться против ветра. Через люк в днище дирижабля вниз сбросили стальной трос с сетью на конце. Агенты разложили сеть на земле, закатили в нее самолет и, закрепив края сети металлическими крюками, обернулись к Ту Хоксу. Тот тщательна проверил надежность строповки и взмахнул рукой. Последовал неизбежный рывок, затем опутанный сетью самолет плавно пошел вверх. Давление сети могло повредить машину, но Ту Хокс не слишком беспокоился. Если удастся добраться до Блодландии, подумал он, все можно будет привести в полный порядок.
Самолет исчез в чреве летающего кита, и вскоре трос снова начал опускаться вниз – теперь на его конце болталась большая корзина вроде тех, которые подвешиваются к обычным аэростатам. Не теряя времени на прощание, лишь коротко кивнув остающимся на берегу, Илмика, Куазинд и Ту Хокс залезли в корзину, и пока та ползла вверх, дирижабль начал набирать высоту, одновременно разворачиваясь к северу; прежде чем все трое оказались на борту, воздушный великан уже летел над морем, держа курс на Тирсландию.
Корзину втянули в люк и оттащили в сторону. Переведя дыхание, они, ведомые одним из офицеров, направились по узкому переходному мостику в кормовую часть дирижабля. По пути Ту Хокс завороженно разглядывал огромное нутро воздушного корабля. Для прохода оставалось лишь совсем немного места: прямо над головой начиналось немыслимое переплетение деревянных конструкций и ферм, матово поблескивали бока громадных ячеек-баллонов, заполненных водородом. Протиснувшись в люк и спустившись по небольшой лесенке, они попали наконец в довольно тесную гондолу, где капитан и несколько офицеров поджидали своих пассажиров. Последовали взаимные поздравления с удачей, после чего капитан выразил желание взглянуть на «улов». Ту Хокс проводил его к своей машине и не без удовольствия начал отвечать на вопросы, пока не обнаружил с изумлением, что капитан Этелстен отнюдь не разделяет восторгов. Весь вид его, насупленного и поджавшего губы, выражал явное неодобрение. Ту Хокс даже растерялся но, приглядевшись к пожилому капитану, понял: Этелстен просто всей душой привязан к своему воздушному кораблю, его медлительной величавости и великанской мощи, и маленький хрупкий аппарат, укрывшийся, как птенец в гнезде, внутри громадного дирижабля, казался ему неким знамением судьбы. Стоит построить побольше этих маленьких быстрых машин, и дирижаблям не останется места в небе. А с ними не останется места и ему.
Таких людей, как этот капитан, должно было быть предостаточно. Уже начало войны принесло с собой немало перемен, а к концу ее бесчисленное множество людей будут чувствовать себя обманутыми и преданными ибо уходит, становится ненужным то, что они любили, чему посвятили всю жизнь. Вторжение в этот мир Раске и его, Ту Хокса, стало своего рода катализатором, ускорило лавину неизбежных перемен…
В Бамму, столицу королевства Блодландия, прибыли на третий день. Город находился там же, где Лондон на Земле-1, но был много меньше, архитектура напоминала средневековую, и в ней проглядывали чужеземные формы. В общественных зданиях и дворцах угадывалась рука архитекторов восточного Средиземноморья, да и вообще – влияние западносемитской культуры чувствовалось повсюду: даже король не носил привычного древне-германского титула, а именовался «соф» (от критского «софет», что в сущности означало просто «властитель»).
Для Ту Хокса опять настало время допросов, хотя, разумеется, здесь никто и в мыслях не держал обращаться с ним так, как это было в Хотинохсонихе, – блодландцы знали ему цену. Прошло немного больше недели, а Ту Хокс уже работал над проектом авиационного завода. Ему было пожаловано низшее дворянское звание; он получил титул «благородный господин Фенхопа». К титулу прилагались ленные владения – пятнадцать крестьянских дворов и обветшалый замок на севере страны. В Бамму он стал обладателем особняка со множеством рабов и слуг.
– Ну уж коли я стал благородным дворянином, – шутя спросил он как-то Илмику, – то, наверное, имею и право взять в жены даму голубых кровей, не так ли?
Она покраснела:
– О, нет! Титул пожалован вам только пожизненно и не может быть передан по наследству. Лен в случае вашей смерти снова отойдет королевской казне, а дети ваши останутся простолюдинами. Нет, вы никогда не сможете жениться на потомственной дворянке.
– Значит мои дети могут остаться нищими? Из дворца – в хижину, так это называется?
Неожиданно Илмика взорвалась:
– А что вы себе вообразили? Чтоб вам еще позволили запятнать чистоту крови древнего блодландского дворянства?! Наши дети, например – даже представить себе такое невозможно, – были бы какой-то помесью, не больше! Разве вам мало, что вы получили титул и теперь ваш суверен – король?! И все это вам дали несмотря на ваше… ваше сомнительное происхождение!
Гнев горячей волной нахлынул на Ту Хокса. Он едва сдержался, чтобы не залепить ей пощечину, – просто повернулся и пошел прочь. Снова и снова прокручивая в памяти недавний разговор, он наконец признался себе, что причина его ярости не столько в том, что его считают плебеем, сколько в таившейся в самой глубине души надежде: Илмика может стать его женой. Проклятье! Влюбиться в холодную, лицемерную патрицианку! Да черт с ней! Самое время для того, что давно пора было сделать, – выбросить девчонку из головы, и дело с концом!
Не желая больше ни о чем думать, Ту Хокс набросился на работу: строить самолеты, только строить самолеты… Он трудился сутками, занимался не только возведением авиационного завода, но и обучением летчиков, изготовил пробный образец автомата для вооружения пехотинцев, работал над чертежами танка. Он попытался даже внушить военным медикам мысль о необходимости соблюдать чистоту в лазаретах и представления о современных методах обработки ран. Увы, в борьбе с медициной он потерпел поражение: этот мир еще не знал своего Пастера и не был готов признать таковым Хокса. А пока раненые солдаты и больные продолжал умирать от инфекций и тифа. Проклиная неповоротливость и косность блодландцев, Ту Хокс сосредоточил все силы на основной цели – разработке эффективных орудий убийства.
Так прошел месяц, а потом пришло известие: на Блодландию напали перкунианцы. Вражеская эскадра атаковала блодландские военные корабли в проливе и после жестокого сражения обратила их в бегство. Одновременно началась война в воздухе, армады цеппелинов сталкивались в ближнем бою, неся ужасающие потери.
Казалось, сама природа вступила в сговор с перкунианцами. С самого первого дня вторжения на море стоял полнейший штиль, в небе не было ни облачка. Перкунианцы прекрасно использовали подарок судьбы и через каких-то пять дней уже закрепились во многих местах на побережье острова. Видя успех Перкунии и боясь в случае чего быть обойденными, войну Блодландии объявили иберы: их десант высадился на южном побережье Ирландии, быстро захватив огромную территорию.
Внезапно, буквально в один день, наступила зима – зима, какой Ту Хокс не видел никогда. В несколько дней весь остров укрыла метровая толща снега. Арктические ветры с ревом выстуживали города; температура упала до тридцати градусов мороза. Ту Хокс, который никак не мог согреться в своей шубе из овчины и валяных сапогах, с внутренним содроганием понял, что это только начало. И прежде чем зима окончательно вступила в свои права, ртутный столбик почти недвижимо застыл на отметке минус сорок.
Ту Хокс полагал, что воевать в таких условиях просто немыслимо, однако не учел привычки людей к своему миру: бои продолжались. Когда колеса бронемашин грузовиков застревали в снегу, технику ставили на полозья и тащили волоком, пехотные колонны шли на лыжах. Миля за милей продвигались перкунианцы вглубь Блодландии, захватив под конец зимы почти все южные провинции.
К тому времени Ту Хокс располагал двадцатью монопланами, вооруженными скорострельными пушками, вместо колес он решил установить полозья. Из-за лютого мороза почти невозможно было запустить моторы, но ему удалось обучить пилотажу четверых добровольцев, в свою очередь ставших инструкторами. В начале апреля, к первой оттепели, Блодландия имела уже сотню истребителей и сто пятьдесят пилотов. Еще двести курсантов проходили обучение.
Однако оптимизм Ту Хокса сразу улетучился, когда разведка донесла: Раске имеет в своем распоряжении свыше пятисот самолетов и до восьмисот хорошо обученных летчиков.
ebooksa