– Чего?
– Закрой лучше рот, а то челюсть потеряешь, – посоветовала Алиса.
Мы успели подойти к яме прежде чем вокруг нее сомкнулась толпа. Воронка имела футов тридцать в диаметре, крутые края обрывались вглубь на двадцать футов. Из самого центра воронки возвышалось догоравшее растение. Это была кукуруза. С початком, стеблем, листьями – всем чем полагается. Только высотой футов в пятьдесят. Растение угрожающе накренилось: стоит тронуть его пальцем, и весь этот пылающий факел рухнет в толпу. Истерзанные корни кукурузы, похожие на сеть канализационных труб разрушенного небоскреба, медленно вылезали из почвы.
Из-под корней во все стороны били мощные фонтаны грязи, придавая воронке полное сходство с кратером. Словно в нее только что угодил метеорит.
Это сравнение пришло мне в голову в первую минуту. Но потом я увидел, как усиливается напор грязевых струй, и сообразил, что метеорит скорее всего рванет сейчас из-под земли.
Однако осмыслить свою догадку я не успел, потому что толстый кукурузный ствол начал медленно заваливаться. И мы вместе со всеми бросились наутек.
Кукуруза со страшным грохотом повалилась на землю. Какие-то люди в причудливых одеяниях запрягли десятку лошадей и отволокли ствол в сторонку. Мы с Алисой вернулись к воронке, и я спустился на дно кратера. Почва под ногами была сухая и твердая, словно кто-то разом высосал из земли всю влагу.
Чокнутые Тарабары гурьбой ссыпались в яму и принялись ковырять раскаленную почву кирками и лопатами. Человек в адмиральской треуголке, оказавшийся вожаком, стоял посреди ямы с картой в руках и, бросая на нее хмурые взгляды, то и дело подзывал к себе царственным жестом кого-нибудь из подчиненных. Потом тыкал его носом в карту, показывая, где следует копать дальше.
– Постаршее квакни в сочность! – командовал адмирал.
– Натипак ном, иу-иу!
Раскопки, однако, шли неудачно. Чудаки никак не могли найти то, что искали. Вокруг ямы стоял невообразимый галдеж: каждый из толпившихся у края зевак считал своим долгом выдать Чокнутым ценный совет. Настроение у толпы было чудесное – там и сям мелькали бутылки с Пойлом, народ горланил песни и отпускал скабрезные шуточки в адрес землекопов.
Вдруг недоделанный Наполеон яростно фыркнул, сердито всплеснул руками, и карта, трепыхаясь, плавно опустилась на землю.
– Клинит мырзом аккурат, – простонал адмирал.
– Рерюф нйам, ьловя! – зашумели Тарабары.
– Задырявить в шум курят!
Услышав этот приказ, Чокнутые побросали лопаты. Только один из них, закованный в две дюжины кандалов, сдвинул на затылок цилиндр и занялся странными манипуляциями. Он пробурил в стене кратера горизонтальную скважину глубиной примерно в шесть футов, бросил туда зернышко, забил отверстие глиной и стал разматывать тонкий шнур, торчавший из скважины. Его приятель – малый в шутовских очках без стекол и в прусской каске времен первой мировой войны – дернул за шнур и вылил в яму целый ушат Пойла. Изжаждавшаяся земля проглотила влагу одним глотком.
Чокнутые и зеваки молча наблюдали за странной церемонией. Вдруг какая-то женщина закричала:
– Он опять заливает слишком много Пойла! Остановите этого дурака!
Наполеон сверкнул из ямы свирепым взглядом и рявкнул:
– Форникут большее жать!