Колышется от малейшего вздоха невесомая — с легкостью продергиваемая сквозь кольцо — разноцветная ткань. Она привлекает женщин. Рядом лежат плотные свертки грубой материи. Эта ткань предназначена для мужчин — нет ей сносу!
Дальше идут меховые ряды. Искусно выделаны шкурки, порой прямо с головой зверя! И зверь этот невидан, он из лесов Альтиды… Меха поражают иноземных купцов своей красой.
В небольших, золотых и серебряных сосудах, источая терпкий запах томятся мази и притирания. В прочных бочонках покоится разноцветье пряностей: красный жгучий перец, бурые палочки корицы, коричневая пахучая гвоздика, крупные горошины душистого перца и мелкие просто острого черного и белого. Этот товар издалека. Его везут купцы, чья сожженная солнцем кожа навек приобрела оттенок мореного дуба.
В золоченых клетках продаются яркие птицы с дивным изогнутым клювом, которым они ловко щелкают орехи. А в теплый день птицы верещат и плещутся в мисках с водой, что поставлены в клетках, и стряхивают капли с радужных перьев. Но эко диво — птицы купаются! Известно, что они любят чистоту, вороны тоже часто плещутся в лужах. Главное — дивные заморские птицы запоминают разные слова, а потом орут их противным голосом — клянча корм и разговаривая с людьми.
А в последние годы у альтидцев необычайной любовью стали пользоваться кошки.
И чернокожие купцы из земель Сайона, что лежит на полуденной стороне Срединного моря, не замедлили возможностью обогатится.
Спешат в Альтиду пузатые корабли. Надувает ветер белые паруса. А в трюмах кораблей стоят удобные клети с урчащими мурлыками. Каждое лето везут в Триград кошек. В жарком Сайоне кошкам поклоняются и почитают как божество. Но в Триграде котята идут по весу серебра: на одной чаше весов — котенок, на другой — тяжелый металл. Дороги котята! Так пусть воплощенное божество живет в Альтиде и преумножает свой род!
Не боятся сайонские купцы отдавать котят в чужую землю, не будет порицать их за то праматерь-Кошка, богиня Баст. Разъезжаются из Триграда рыжие и полосатые котята-подростки. Обретают они любящих хозяев. Становится им Альтида домом. И быстро окупают кошки ту ласку и доброту, что дарят им новые хозяева. Спасают кошки добро и от бурых мышей — полевок, и от страшной напасти: крыс — пасюков, что сбежали с иноземных кораблей и прижились в Альтиде.
Еще достаток Альтиды складывался от прибытка каждого жителя. Немного — десятина от дохода. В казну платили и владетельные князья, и простые ремесленники. Дело благое и нужное: доход идет на войско, на новые ладьи, на постройку крепостей и общественных зданий. все понимали, что такие расходы вернутся сторицей.
Триград вольный город, князя в нем нет. С самого основания городом управляло общее городское собрание — вече. На нем вольнолюбивые триградцы сообща решали важные вопросы. Во главе вече стоял совет из уважаемых людей. Их также избирали совместно. Одним из таких выборников был воевода Годослав — старейшина рода Росомах.
Вот уже много лет воевода стоял во главе тысячной дружины Триграда. Годослава чтили за острый ясный ум и воинские заслуги.
Не раз водил воевода свое войско в альтидское пограничье. Десятки раз отражали его воины разбойные набеги. Где только не воевал Годослав! И у великой реки, на восходе, бил шайки низкорослых узкоглазых разбойников, и на полудне — в жарких степях гнал черноволосых бородачей, и на закате, в вендских пограничных лесах, воевал против рыцарей запада. Славен воевода, и прошел он путь от молодого воина до тысячника, оберегающего Триград. Тело Годослава иссекли шрамы, голос охрип и огрубел, но душа, как и прежде, осталась юной и отзывчивой. Любили воеводу в Триграде, знали, что нет для города надежней защиты.
Но… Никто из близких к воеводе людей не ведал, что с ним, с недавних пор, творилось неладное. Воеводу постигла беда.
С некоторых пор Годослава стал наведывать ярл отдаленного фьорда Хеннигсваг. Этот фьорд затерялся на самом краю Вестфолда, на севере. Почти весь год бесплодные земли фьорда покрывал колючий лед и нестерпимо-режущий глаза снег. Дальше этого безжизненного фьорда простирался седой, продуваемый ураганными ветрами океан.
Что находилось дальше, за ледяными водами, никто в Вестфолде не знал. Набравшиеся отваги викинги, в поисках новых земель, пытались зайти в глубь океана. Но обычно смельчаки возвращались ни с чем. Если возвращались… За бесчисленными кружками эля отважные вестфолдинги рассказывали об удивительных вещах. Они говорили об исполинских, невиданных волнах — схожих с идущими холмами. Эти волны то возносили драккар на небывалую высоту, то ввергали его на дно ущелья. По этим волнам легко, как пух по реке, скользили ледяные горы. Они шли наперекор ветрам и волнам, одним им ведомыми путями. Близкая встреча с такой горой, именуемой в Вестфолде айсбергом, сулила неминуемую гибель драккару. К айсбергу нельзя приближаться! Он диковинным образом притягивал к себе корабль и, овладев им, безжалостно поглощал, перетирая крепкое смоленое дерево в мелкие щепки. Викингов, что плыли на погибшем драккаре, айсберг забирал к себе, и что с ними случалось потом, никто не знал.
Отважные викинги, заходившие еще дальше, в самую глубь океана видели безжизненные, серые скалы. Вершины этих утесов невозможно разглядеть, их всегда закрывали низкие темно-серые тучи. Забраться на такую скалу и посмотреть, что там, вестфолдинги не решились. На утесах ничего не росло: ни травинки, ни даже клочка мха. Лишь высоко, в недоступных местах гомонили бесчисленные морские птицы. Липкий птичий помет местами покрывал скалу. Его не срывал даже ураган.
Однажды в тек краях викинги встретили бесстрашно плывущего в океане огромного белого бера. Догнать его не удалось. Он нырнул и надолго исчез в воде. Лишь спустя некоторое время отважные мореплаватели увидели его вновь, перед носом драккара. Бер вынырнул и, сопя черным носом, с любопытством рассматривал вестфолдингов. Увидя среди викингов воина — берсерка, белый великан заревел, вызывая противника на бой. Но воин не принял вызов. Викингам понравилась отвага бера, в одиночку плывшего в неприветливых водах. Его не тронули.
За серыми скалами вновь простирался океан. В нем викинги не увидели ничего живого. Над темными водами лишь носился пронизывающий до костей ветер. Безумному ветру хорошо — для него не существовало преград. А вот викингов одолел холод.
Он становился все нестерпимей. Весла стали тяжелыми, обледенели… Драккар покрылся коркой льда и осел. Корабль тянуло на дно. О том, что скрывалось там, в темной океанской пучине, вестфолдинги боялись даже подумать. Иногда на поверхность неожиданно высовывалось зазубренное щупальце или зубастая пасть подводного чудища. Тогда викинги, спасая жизнь, налегали на весла, уходя от опасного места. Какие чудовища таились там, внизу, викинги не представляли. Чем ближе смельчаки подходили к полуночи, тем сильней становилась стужа. Холод был таков, что пар изо рта застывал на лету и беззвучным инеем оседал на палубе, на румах. Трещали под тяжестью льда весла. На драккар налип толстый ледяной панцирь. Лед рубили, сбрасывали в воду, но он вновь нарастал, тянул на дно. Вестфолдинги возвращались…
Иные из викингов, вернувшись от края мира, рассказывали, что дальше — на краю небосвода — в редкий погожий день им посчастливилось видеть тускло блестящую белую полоску. Приблизиться к ней не получилось, она удалялась от драккара. Рисковать никто не захотел… Вестфолдинги посчитали — дальше начинается Нижний Мир.
ebooksa