— Так, так, Велислав, — ловко делая неглубокие зарубки на древках стрел, ответил старик, — все правильно сказал. Те люди, которые иным богам поклоняются, считают, что по покойнику горевать надо и слезы лить. Только неправильно это, не по-людски…
— Нет, Велислав, я не о воинах, я о другом задумался, — тихо сказал мальчик. — Знаешь, когда я перстень, который мне матушка на шею повесила, вам показывал, ее слова вспомнил: «Этот перстень носили все мужчины в нашем роду, и передавать его должен мужчина мужчине… Но не получилось так: его мне мой отец, воевода Годослав, перед тем как навсегда уйти вручил, а теперь вот я, женщина, тебе его отдаю. Жаль, что не дед тебе его передал — радовался бы, что его род продолжился…»
— А ведь я совсем ничего не знаю о своем деде, — продолжил Добромил, — о нем все молчат — будто он никогда не жил. А этой зимой на торгу я с другими мальчишками ходил. Увидел купцов из Триграда, а они между собой спорили — чуть не ругались. И вот услышал, как один из купцов выкрикнул другому с обидой: «Ты совсем как воевода Годослав, при котором вестфолдинги чуть Триградом не овладели!» А ведь Годослав это мой дед. Ведь так, Любомысл?..
Любомысл крякнул, замялся и отвел глаза от взгляда Добромила. Потом тихо произнес:
— Так княжич… Нам это ведомо…
— Тогда скажи мне, в чем его вина? Я хочу знать. Что он такого плохого сделал, что его именем до сих пор люди ругаются?..
За столом воцарилась тишина, маленький княжич задал неожиданный вопрос. Венды упорно избегали взгляда мальчика. Любомысл бросил быстрый взгляд на Велислава, тот, встретившись с ним глазами, медленно, едва заметно, мотнул головой: «Не надо!» Потом, увидя беспомощный, ищущий взор мальчика, неторопливо, с расстановкой произнес:
— Князь Добромил! Я скажу тебе вот что. Если твой дед и был виновен перед Альтидой, то эту вину он искупил более важным делом. Знай, княжич: воевода Годослав спас землю Альтиды дважды… Не так давно он помог своей родине еще раз. Об этом никто не догадывается, но это так. Годослав не захотел, чтобы о его помощи знали другие. Это его тайна, его и моя. А я не имею права ее раскрыть. Но твердо могу сказать, что только благодаря твоему деду Альтида сейчас свободна от захватчиков. Благодаря твоему деду в Альтиде никто не погиб. Я твердо обещаю тебе, что когда мы вернемся в Виннету, расскажу тайну воеводы тебе и твоей матушке — княгине Всеславе. Расскажу все, что знаю о твоем деде, и о ее отце. Верь — воевода Годослав давно и многократно искупил свой грех.
— А вы чего заслушались! — цыкнул Велислав на Борко и Милована. — Придет время, может и вам расскажу… Давайте-ка работайте — дело доделывать надо. Не мешкайте… То, что сотворил воевода Годослав много лет тому назад — исправлено…
5
Начало давней истории
Давно это было, тридцать лет назад. Дед маленького княжича Добромила, воевода Годослав, жил в Триграде. И до сих пор в Альтиде не пришли к единому мнению, кем все-таки был он? Предателем, посягнувшим на главное достояние альтидцев — свободу? Или, наоборот, героем, избавившим альтидский народ от неведомого до сих пор, ужасающего рабства?!
Время, которое, как известно, многое проясняет, так и не дало ответ. Прав был воевода Годослав? Не прав? Верно ли он поступил тогда? Это до сих пор так и не решили. И дело вот в чем…
В стародавние времена вражьи набеги на Альтиду были не редки. Богатая страна в избытке имела все, что можно только пожелать. Альтида издавна привлекала алчные взоры захватчиков.
Еще бы! Им есть на что зариться! Альтидская земля казалась захватчикам цветущим раем, который каким-то чудом спустился с неба и простерся на суровой, враждебной земле. А все потому, что земли захватчиков не имели и малой доли того, чем обладала Альтида.
Под мягким лесным дерном и степным ковылем, внутри отлогих холмов, в песчаных обрывах рек скрывались бесценные богатства.
Копнешь глубже — в верном месте, и вот перед тобой мягкая железная руда. Из нее с помощью разных добавок вываривается прочнейшая, звонкая сталь. Найдешь точную примету, и вот перед рудознатцем открываются причудливые веточки самородной меди.
Остается извлечь руды на солнечный свет и с умением выварить на пламенном жаре. И вот тяжелая огненная жижа обращается, или в воинский доспех, или наоборот — идет на повседневные надобности миролюбивого люда.
Из бесчисленных речек и ручейков свободолюбивые ребятишки частенько доставали тяжелые зеленые камешки самородного золота. В последнее время золото стало цениться дороже, чем вековечное серебро.
На полянах дубрав и средь Альтидских полей стоят бесчисленные колоды-борти. В них неустанные труженики-пчелы собирают еще одну славу Альтиды: тягучий, душистый мед и воск. Всему миру известно — лучше мёда, чем альтидский, нет. Славна Альтида и легчайшем мехом лесного зверя. Он несравненен — лучше и теплее не сыскать.
ebooksa