Война миров 2. Гибель человечества

– Если они уверены, что от нас не будет вреда, нас оставляют в покое. Мы просто пытаемся выжить, Джули. Мы не бойцы.

– Я тебя не осуждаю, Фрэнк.

– Да, но…

– Так что это за затея с картошкой в русле реки?

– С этим мы столкнулись на второй год. Стоило нам более-менее расчистить пашни, как стали пересыхать реки. Взгляните – вы же видите, как марсианская трава сушит русло, вытягивая всю воду из реки. Понятное дело, такое что для людей, что для скотины не к добру. Но посмотрите на обнажившуюся почву. Вот ее можно и к делу приспособить. Густой донный ил, когда немного подсохнет, – это идеальный грунт для картофеля. Приходилось осторожничать, конечно, – больно уж близко мы подходили к худышкам, которые в тех же речках возятся с красной травой.

– К худышкам?

Он уставился на меня.

– Я же говорил: это марсиане. Гуманоиды из марсианских цилиндров.

– Помнится, в седьмом году…

– Тогда мы нашли только иссохшие трупы. Зато на этот раз…

Невзирая на снедающую меня тревогу, это известие пробудило во мне любопытство:

– Живые люди с Марса?!

– Нет, не люди. Да и не только с Марса, судя по всему.

Я должна была на них взглянуть. Позабыв про страх, я зашагала вниз по течению мимо солдат – к другим рабочим.

К другим. Они рвали, выпалывали и собирали красную траву – листья, сумки, стручки и кактусовидные отростки, не трогая лишь корневища. Почти весь урожай труженики складывали на берегу реки, словно бы на просушку. Порой они запихивали в рот пучок-другой и монотонно жевали, не отрываясь от работы.

Пришлось сосредоточиться; я чувствовала какой-то смутный страх и нежелание слишком пристально присматриваться к чужакам. Но я заставила себя поднять на них взгляд.

Их было два разных вида, оба практически люди – или гуманоиды, если брать это странное слово, от которого веет отчуждением. Каждая группа держалась поближе к своим.

Одни были действительно очень худые и высокие – ростом больше шести футов. Их облик казался на удивление детским: круглые головы, маленькие большеглазые лица, крошечные рты… Они были обнажены и практически бесполы: мужчины с недоразвитыми органами, женщины с почти плоской грудью. На руках и ногах у многих виднелись наспех сделанные повязки. Обнаженные, бледные, безволосые – вид у чужаков был очень хрупкий, и казалось, что даже такая нетяжелая работа стоит им немалых усилий. При этом они не проявляли ни малейшего интереса ни к нам с Фрэнком, ни к солдатам, которые горбатились всего в нескольких ярдах от нас.

– Кажется, они все взрослые, – шепнула я Фрэнку. Отчего-то я робела перед этими созданиями, хотя и смотрела на них во все глаза.

– Да, но дети здесь рождались, – ответил он. – Уже после нашествия в двадцатом. Порой их видели. Конечно, человеческие дети у нас тоже рождались… Вот эта, – он указал на одну из женщин, – явно беременна. При столь хрупком телосложении это сразу становится заметно.