Контакт на Жатве

– Это так.

– Вы нужны мне трезвым.

Стойкость извлек из-под мантии лекарственный шарик.

– Как поживает наш дорогой иерарх, пророк Сдержанности?

– Вы имеете в виду отца? – Вице-министр с кислым видом сжал шар губами. – Все время смотрел на меня.

– Если не будем действовать быстро, вряд ли у нас что-нибудь получится, – предупредил Стойкость.

Вице-министр пожал плечами, лениво жуя снадобье.

– Поехали. – Стойкость нажал на голографические переключатели. – Мы и так опоздали.

Мгновение спустя два cан’шайуум неслись к тесной средней палубе дредноута – приземистому треугольному ядру, которое соединяло три опоры с единым вертикальным корпусом, тоже круглым. В слабом свете под куполом древний боевой корабль сиял белым.

«Шантаж, – вздохнул министр, – какой же ты грубый инструмент». Но Стойкость знал: чтобы его безупречный послужной список и открытие реликвария позволило двум заговорщикам занять троны иерархов, те, кто сидит на них сейчас, должны сойти. «А этого не будет, пока я их не подтолкну».

К сожалению, пророк Терпимости и пророчица Долга оказались непоколебимыми. Пожилая пророчица родила две тройни. Из-за ее солидного возраста беременность протекала тяжело. И хотя ей пришлось отказаться от некоторых обязанностей, Стойкость понимал: попытка оклеветать плодовитую матрону, столь популярную у cан’шайуум, была бы равносильна самоубийству. Терпимость, который служил министром Согласия в начале восстания унггоев, сделал немало для укрепления хороших отношений между разными расами Ковенанта, и он до сих пор пользовался поддержкой членов Верховного совета, как сангхейли, так и cан’шайуум.

Но с другим иерархом, пророком Сдержанности, обстояло иначе. Бывший прелат Высшего Милосердия, фактически мэр города, был в Списке безбрачия, куда попадали все cан’шайуум, которым запрещалось иметь потомство. Из-за ошибок планирования, допущенных предками, им не суждено было испытать счастье родительства, потому что им достались слишком распространенные гены и опасность передачи по наследству негативных рецессивных свойств была слишком велика.

Стойкость тоже находился в списке, но его это никогда не беспокоило. Он содержал нескольких любовниц для тех редких случаев, когда возникала потребность в плотских утехах, но в остальное время спокойно воспринимал навязанную ему импотенцию.

А вот пророк Сдержанности был не таким.

Незадолго до того, как киг-яры натолкнулись на реликварий, от Сдержанности случайно забеременела молодая девушка. Это не влекло за собой проблем – в таких ситуациях прибегали к абортам, – но будущая мать, впервые оказавшаяся в положении, пришла в ярость, узнав, что Сдержанность солгал ей о своем статусе, и потребовала разрешения сохранить ребенка. Пожилого иерарха обуяло желание увидеть, как его благородные гены будут переданы по наследству, и он не заставил себя убить нерожденных детей или их своенравную мать.

До Стойкости дошли слухи о надвигающемся скандале, и он организовал для Спокойствия обращение к Верховному совету, посвященное родильному периоду. Вице-министр в своей речи воздал хвалу «всем родителям и их плодотворным союзам» и призвал к увеличению инвестирования в генную терапию и другие технологии, чтобы «покончить с тиранией списка». Страстное выступление Спокойствия убедило Сдержанность в том, что они братья по вере. И отчаявшийся иерарх, чья любовница вскоре должна была родить, обратился к вице-министру с предложением выдать его потомство за свое и в награду получить любой министерский пост.

Хотя Стойкость и был доволен, что его план удался, он не мог отделаться от потрясения: наглость иерарха зашкаливала. Если бы предложение стало достоянием гласности, то его детей убили бы, а его самого прогнали и, вероятно, стерилизовали. Сан’шайуум, которые следили за соблюдением правил Списка, проявляли фанатичность в своей работе, и Стойкость знал, что даже иерарх будет бессилен против них.

Сегодня вечером задача Спокойствия состояла в том, чтобы сделать Сдержанности контрпредложение: отречься от престола в обмен на сохранение скандала в секрете.

– Видели бы вы ее! – Вице-министра пробрала дрожь.

Они уже были гораздо ближе к дредноуту, проплывали в тени одного из каналов, который соединял двигатели корабля с энергосетью Высшего Милосердия. В густой темноте самый сильный свет излучало кольцо голубых маячков под кабелем – яркие голограммы вокруг одного из зияющих шлюзов дредноута.