За полтора месяца путешествия я себя уговорил и почти успокоился. Мы вернулись в Диамир, благополучно доставили арданские сокровища. Я занимался делами и запрещал себе вспоминать о том, что знаю, где ты и что с тобой.
Но тут появился Ирмакор. Его перекосило от скуки, он твердил, что лучше бы ему было лезть с нами под абордажные крючья пиратов, чем гнить в глухой провинции, что он немедленно уезжает, и заодно помянул, что наконец-то нашел подходящий подарок для Тимесифера, все уже устроил, и мне остается только переговорить с Салмом и еще двумя-тремя людьми, чтобы обсудить, как удобнее будет доставить подарок на галеру. Оказывается, Салм, во всех местах своих развлечений растрепал про сокровище, которое сидит у него под стражей, и ко дню распродажи все содержатели публичных домов и арданских бань в городе передрались между собой за право выкупить тебя с каторги... - Агиллер взглянул Джелу в глаза. - Я выгляжу глупо, признаваясь в таких вещах? Я заблудился в этой жизни. Я ничего не знаю о не только о тебе, но и о себе. Я привел тебя на корабль, ничего другого мне не оставалось. Я решил: лучше я сам буду для тебя всем - тюремщиком, хозяином, сторожем, нянькой, только никому из них ты не достанешься. Я очень старался все это время не делать ничего такого, что могло бы причинить тебе боль или стыд...
Джел молчал, одновременно тайком нащупывая провалившийся драгоценный ключик у себя на животе. Да, люди на корабле не были слепы. А он -- был слеп. Никак не научится разбираться в людях, видеть их. Да что там говорить, ему, пилоту-одиночке с искусственным включением в собственной голове, сложно быть человеком. Пусть он не киборг, он живой, он думает и чувствует, а все равно среди немодифицированных людей ему трудно. А этот... герой войны, рассказывающий свою то ли по-детски наивную, то ли по-старчески маразматическую историю, тоже хорош. Нет, чтобы сознаться сразу. Джел сразу бы и удрал, не дожидаясь эксцессов. Минимум три удобных случая не вернуться на корабль он прозевал. И ему бы, по любви, не особо много чего грозило, если поймают. А теперь как?.. Надеяться на Скея, для которого идти против закона -- смертный грех?..
Агиллер, несмотря на то, что объяснился, оставался Джелу не совсем понятен и всерьез жалок. Наверное, надо было ответить сейчас что-нибудь дружелюбное. В конце концов, если взглянуть со стороны, кир в самом деле вел себя с ним очень порядочно. Хотя бы сказать ему: "Спасибо!" Но Джел опять боялся, что его не так поймут, и не мог решиться на ответ. Поэтому он промолчал.
Отводя взгляд, кир Агиллер поднялся с колен и шагнул к двери, где, вытаращив глаза и вжавшись в угол, все еще маячил Скей, очевидно, не решившийся сразу уйти без позволения.
Ключик выскользнул из-под рубашки и, мягко поблескивая золотом, лег в складку одеяла.
Крикнув: "Подожди!" - Джел соскочил с кровати. Сидеть "монастырской куклой" и ничего не ответить все-таки было не по-человечески. Он хотел хотя бы пожать руку на прощание, он видел, здесь так делают, и обнимаются даже. Хотел бы объяснить, что чувств не разделяет, но хорошее отношение ценит и благодарен за заботу.
Агиллер обернулся и мгновенно Джела схватил. Джел почувствовал, как у кира перехватило дыхание, сделал запоздалую попытку уклониться от не похожих на прощальные объятий. Секунду спустя Джела облапали, помяли, оцарапали ему бока и спину перстнями, задрав рубашку, и прокусили губу. Джел опять сделал что-то не так, и положение его было самое идиотское, потому что на этот раз его внесла не сила обстоятельств. Он шагнул в него сам.
Узрев такое безобразие, Скей, чувству порядочности которого и без того было нанесено глубочайшее оскорбление, бросился вон из каюты с таким видом, будто его вот-вот вырвет, что, вероятно, в самом деле было возможно, и со всей силы шарахнул дверью. Те доказательства, которых Скею не хватало, он с полной очевидностью только что получил. А, если сомневался, теперь и сомнения у него исчезли.
От этой встряски, колыхнувшей весь корабль, Агиллер очнулся, ошалело мотнул головой, с трудом перевел дыхание. Hа бледных щеках у него пятнами проступил румянец. Он отпустил совершенно потерявшегося Джела, одернул на нем рубашку. Холодная рассудочность вернулась к нему так же быстро, как перед этим исчезла.
- Хотел бы я знать, что ты обо мне подумал, - проговорил он севшим голосом. - С твоей стороны это был нехороший поступок...
Джел сумел только выдавить:
- Я благодарен вам за вашу честность...
Агиллер положил ему руки на плечи, но Джел попятился, и Агиллер руки убрал.
- Пойми меня правильно. Я даже не думал, что открою тебе правду... Если останусь жив, мы встретимся.
"Лучше не надо", -- подумал Джел.
Через пару минут, когда удалился и стих лихой топот копыт на набережной, в каюту тихим шагом прошествовал Скей, холодно взглянул на сидящего среди смятых простынь Джела, который в растерянности и отчаянии не зная, как быть, прикладывал пальцы к кровоточащей прокушенной губе, выдохнул: "Развратная тварь!" - и залепил Джелу хлесткую пощечину.
Это вырвало Джела из шаткого равновесия, в видимости которого он себя с огоромным тудом удерживал. В тот же момент Скей рухнул на колени с заломленной за спину рукой. Джел крепко намотал на руку его волосы, встряхнул и заорал красноглазому в ухо:
- Если ты дотронешься до меня еще раз, я проломлю тебе твою глупую голову. Не смейте меня трогать никто! Никто и никогда! Понял?!
Глава 10
ebooksa