– Может быть, я этого и хочу. – В тот момент Джедао говорил серьезно.
Руки Куджена скользнули ниже.
Затем, без предупреждения, Куджен отдернул руки и размеренными шагами направился в другой конец комнаты.
– Нет, – сказал он. Взгляд прекрасных глаз сделался отстраненным.
Кровь хлынула к лицу Джедао. «Твою мать». Он пришел сюда, намереваясь противостоять Куджену, запугать его, чтобы остановить поминальные церемонии, и теперь…
Он соскользнул с дивана и рефлекторно опустился на колени, принимая позу полной покорности, и стал ждать. Спустя долгое время он понял, что что-то не так – во всяком случае, еще более не так, чем раньше.
– Гекзарх?
– Сядьте, генерал Джедао.
Он чуть не споткнулся по пути к креслу, не доверяя дивану.
– Я не Нирай Куджен, – сказал гекзарх. – Давно пора тебе кое-что объяснить.
Говорить «Я не понимаю» казалось излишним, поэтому Джедао промолчал.
– Ситуация сложная, – продолжал мужчина, которого он считал Кудженом, – но тебя касается вот что. Ты не можешь соблазнить Куджена не потому, что он не хочет тебя, – Джедао снова покраснел, – а потому, что он мертв.
– Тогда кто же вы? – спросил он, используя те же самые почетные формы, что и раньше, на всякий случай. Мужчина не стал его поправлять.
– Хаджорет Куджен родился 919 лет назад. Именно он ответственен за математику, которая привела к созданию высокого календаря, и за раннюю форму мот-двигателя, сделавшего возможным быстрое расширение гептархата, а также за другие технологии. Он был хорош во многом. Но это не имело значения, потому что он должен был умереть.
– Дайте угадаю, – сказал Джедао. – Куджен очень, очень не хотел умирать.
– Да.
– Должно быть… – Он попытался сформулировать свой вопрос так, чтобы в нем был смысл. – Наверняка кто-нибудь это заметил? Или такова еще одна вещь, которую я забыл?
А потом, поскольку это было не менее важно, чем другие откровения, он спросил:
– Кто вы? Как мне вас называть?
– У меня больше нет имени, – сказал мужчина, в чем Джедао сомневался. – Можешь называть меня Инхьенг, если хочешь.