Возрожденное орудие

Этого Джедао не понимал. Он предполагал, что Кел должны знать. Но он перебрал в уме улики.

– Тень?

– Да, это симптом. Но большинство людей не понимают его значения. И он выглядит не более странным, чем любые аксессуары, которыми щеголяют модники в государствах, пришедших на смену гекзархату.

– Тогда как вам удалось убедить их, что вы и есть гекзарх? – резко спросил Джедао.

– У их первого генерала был достаточно высокий уровень допуска, чтобы узнать Куджена, – сказал Инхьенг. Усталость затуманила его глаза. – Полагаю, это все, генерал. Я уверен, тебе есть о чем подумать.

Джедао понял, что ему приказывают удалиться.

– Поминальные церемонии…

– Иди, – холодно велел Инхьенг.

– Как пожелаете, – сказал Джедао, внезапно испугавшись. На выходе он почувствовал, как тень трепещет у него за спиной, словно похоронный ветер.

17

Интерлюдия: станция Тефос, 280 лет назад

У Джедао был перечень того, что ему не нравилось в бытии ревенанта. Неспособность спать оказалась в самом начале списка. Он задержался в тускло освещенной комнате не по собственному выбору, а потому, что его якорь, белокурый парнишка-Хафн, заснул на диване после очередного раунда секса.

Куджен уже встал и сидел на краю дивана, великолепный в своей наготе, делая пометки на планшете.

– Ты собираешься что-то сказать, – сказал он, не поднимая глаз, – так что давай покончим с этим.

– Я и не думал разочаровывать тебя, Нирай-чжо, – сказал Джедао с оттенком сарказма. – Я думал только о том, как приятно будет доложить о тебе Командованию Кел.

– Это не принесет никакой пользы, – невозмутимо ответил Куджен. – Половина коллективного разума все еще убеждена, что следует выбросить ключ и оставить тебя в темноте навсегда. Что еще можно устроить, если в тебе проснулся мазохист.

Джедао ничего не сказал. Куджену нравилось подтрунивать над его страхом перед темнотой. Он прекрасно понимал, что его отпустили из «черной колыбели» благодаря Куджену; что его необычная степень свободы во время этой прогулки была еще одним таким подарком. Когда Командование Кел приказывало приковать его к очередному якорю, Джедао обычно не имел никакого влияния на таковой, не считая возможности с ним говорить, – и его никто другой (кроме Куджена) не мог услышать. На этот раз, однако, Куджен отрегулировал связь так, чтобы Джедао мог в определенной степени контролировать тело.

Куджен положил планшет на стол рядом с диваном и откинулся назад, безвольно прильнув к сгибу руки Джедао. Джедао испытывал двойственные чувства по поводу того, считать ли это тело «своим», поскольку, строго говоря, у парнишки-Хафна не было выбора в этом вопросе. Но укрепленная якорная связь означала, что он мог чувствовать то же, что и тело, как будто – почти – сам обитал в нем. Куджен изо всех сил старался продемонстрировать преимущества этого.

– Учитывая, как усердно Командование Кел использовало тебя при жизни, – сказал Куджен хриплым голосом, – я подумал, что ты будешь рад небольшому отпуску.

Он перевернулся на другой бок и начал покрывать челюсть и мочку уха Джедао ленивой и извилистой чередой поцелуев.