Возрожденное орудие

Он ничего не заметил, потому что ему было все равно. «Держись», – сказал он отражению с оттенком мрачного юмора, затем вернулся к столу и отодвинул поднос в сторону.

Следующим шагом было составление приказов для командиров тактических групп. Он решил, что поручит Талау придумать план учений; Талау это понравится, и Джедао полностью верит в их способности. Сам он намеревался поговорить с полковником пехоты. Она с удовольствием его выслушает. Каждый раз, когда он говорил с ней, она излучала гордость за свою профессию. Он вспомнил прекрасные учения, которые она ему продемонстрировала, – вспомнил, как пехота маневрировала в унисон.

Но сначала…

Джедао схватил планшет.

– Я хочу видеть свое досье, – сказал он сети.

Досье возникло перед ним, хоть крупные фрагменты и оказались нечитаемыми. Джедао приказал файлу спрятаться, затем взял второй планшет. По памяти он сделал заметки по всем записям боев, которые показывал ему Куджен во время их первой встречи. Он не хотел, чтобы досье исказило воспоминания.

Потом он сравнил записи. Они в достаточной мере соответствовали друг другу. Первые сражения были пехотными. Если не считать сада Куджена, трудно было представить, в каких условиях они могли происходить. Там просторнее. Небо вместо потолка. Он знал, что такое ветер, благодаря искусному устройству сада.

Итак, изначальный Джедао сражался на планетах. Интересно, когда находишься на какой-нибудь планете, ты это осознаешь? Он представлял их себе вращающимися сферами, похожими на детские игрушки, попавшие в обволакивающий поток пустоты. Но они должны казаться другими, когда стоишь на поверхности, глядя вверх через не-потолок в небо. Как далеко можно увидеть?

Хотя он мог бы ознакомиться с любым количеством драм или документальных фильмов, гораздо лучше под этим предлогом поговорить с Мюйед. У нее будет что ему рассказать. Или она найдет способ притвориться. Все будет в порядке до той поры, пока происходящее будет убеждать Куджена, что Джедао действует исходя из неуверенности в своем военном таланте или от скуки. Позволить Куджену самому сделать выводы было лучшей стратегией.

«Как хорошо, что ты обо мне столь невысокого мнения», – подумал Джедао и вызвал Мюйед.

Джедао выучил наизусть график дежурства старших офицеров. Жизнь Мюйед в настоящее время почти полностью состояла из рутин. Ее сигнификатом был «пепельный ястреб на насесте» – такое у полевых офицеров обычно не приветствовалось, за исключением военных врачей, но Мюйед показала себя достаточно хорошо, если не считать той мелочи, что ее угораздило служить в рое, который нарвался на Куджена.

– Сообщение для полковника Мюйед, – сказал Джедао сети. – Я проведу внезапную инспекцию. Воспользуйтесь любым моментом, который вы можете выкроить между получением этого и моим прибытием, чтобы подготовить солдат. Начну с казарм.

Внезапная инспекция была таким же сюрпризом для него, как и для них – что ж, тем лучше. Джедао перевел форму в полный парадный режим. Замысловатые галуны мундира, сверкающая парчовая роскошь ткани больше не казались ему нелепыми. Внешность имела значение. Использование полного парадного режима убедит пехоту Мюйед в его серьезности. Он настроил подходящий винегрет из формационных элементов с помощью тактического калькулятора сети и сохранил их на своем планшете.

На этот раз он использовал анонимность своих охранников как щит, улыбаясь им, не позволяя им идентифицировать себя вне их роли. Они почувствовали разницу. Хорошо, что они боялись. Со своей стороны он находил утешение в том, что они понимали угрозу, которую он представлял.

Казармы занимали отдельный уровень «Ревенанта». Это не было чем-то специфичным для командного мота. Он также изучил планировку пепломотов и знамемотов. У Джедао сложилось отчетливое впечатление, что космические Кел и Кел-пехотинцы не питали друг к другу симпатии. Разделение служб имело определенную основу для сохранения их идентичности как подразделений. Естественным результатом стала некоторая конкуренция.

«Садовые Кел» – так один из офицеров за высоким столом отозвался о личном составе пехоты. Джедао вспомнил, что с этим термином его познакомила Опайра. Слово «сад» относилось не только к грязи, планетам и гравитационным колодцам, но и к Андан, над которыми все насмехались из-за их любви к цветам и отвращения к отрытому бою. Джедао никогда не встречал членов этой фракции, и собственного мнения у него не было.

«Из каждой искры – пламя». Когда он появился, Кел вытянулись по стойке смирно. Из вытканного на гобеленах оранжевого пламени поднимались черные омертвевшие крылья пепельных ястребов.

Полковник Мюйед подошла, чтобы приветствовать его. Ее поступь никогда не отличалась деликатностью, и во взгляде, который она устремила на него, не было ничего, кроме откровенного нетерпения.

– Генерал Джедао, сэр, – сказала она. Полная парадная униформа хорошо смотрелась на ней, но не потому, что она была красива – знакомство с Кудженом вынудило его стать придирчивым относительно красоты, – а потому, что это усиливало впечатление о ней как об офицере, живущем в рамках своего долга, и никак иначе.

– Показывайте, что у вас есть, – сказал Джедао.