Возрожденное орудие

Тсейя смотрела на него, скривив губы, и казалась спокойной. Сотни вопросов застряли у Брезана в горле, потому что другой женщиной была его сестра, полковник Кел Миузан.

Брезан не разговаривал ни с кем из своей семьи после той катастрофической беседы с Миузан. Но иногда, в редкие свободные минуты он доставал видеозапись, сделанную его средним отцом, где Миузан давала ему «урок дуэли». Сердце у него болело не из-за дуэли – он привык, что Миузан его бьет, – а из-за двух других сестер, которые дружно ссорились на заднем плане из-за того, кто съел больше рисовых шариков.

Миузан мало изменилась за прошедшие годы. Ее униформа была в полном парадном режиме. Даже прическа у нее была та же – привычная корона из косичек, строго зачесанных назад.

Он почти выпалил ее имя. Но ее подбородок был высоко поднят, и абсолютная враждебность в темных глазах сообщила Брезану, что она пришла не потому, что хотела пожелать ему добра. Все было сказано и сделано; они по-прежнему находились по разные стороны баррикад.

И, наконец, сама Инессер. Безупречная кожа цвета слоновой кости не соответствовала ее возрасту, за исключением характерных мелких морщинок в уголках глаз, но большинство людей предпочитали выглядеть моложе своих лет. Ее мундир тоже был полностью парадным и не более изысканным, чем у Миузан, за исключением генеральских крыльев на груди, где у Миузан была полковничья звезда. Единственной уступкой личному тщеславию были волосы Инессер – с кончиками, выкрашенными в анданский синий цвет в знак уважения к любимой прабабушке из этой фракции. Брезана волновали не столько волосы, сколько то, что она улыбалась ему с восторгом, который обычно приберегают для медлительной добычи.

– Добро пожаловать на Истейю-Прайм, генерал, – сказал Брезан, сосредоточившись на лице Инессер. У него был долг хозяина. Кроме того, это избавило его от неловкого признания, что его бывшая любовница и разгневанная сестра находятся в одной комнате с ним. – Могу я предложить вам прохладительные напитки?

Зависшая рядом Фиамонор указала на ассортимент доступных закусок, от стандартного меню офицерского стола до деликатесов, которые они смогли наскрести. Брезан шокировал поваров, предложив свою помощь в приготовлении пищи. Он все еще сожалел о том, что был слишком занят обсуждением мер безопасности с Эмио и не смог вмешаться в это дело, особенно потому, что хотел знать, как они ухитрились сделать этот причудливый кули́[4] для пирога с таро. Кое-кто из сотрудников Брезана поспорил, прикоснется ли Инессер к пряным соленьям. Личным правилом Брезана было избегать пари, особенно с персоналом, но, честно говоря, зачем кому-то во время переговоров есть то, что едят каждый день?

Улыбка Инессер стала шире, и это означало, что она распознала тактику затягивания.

– У вас ведь нет под рукой ничего алкогольного? Я устала от чая и воды.

Неужели он должен был воспринять это как вызов?

– Так уж бывает, – сказала Фиамонор и обратила внимание Инессер на шкаф, заполненный разнообразными сортами рисовых вин, виски и коньяков. Инессер безошибочно остановила свой выбор на самом дорогом спиртном из имеющихся в наличии. Брезан сверился со своим аугментом по поводу продовольственного бюджета и поморщился. Ну ладно, у них все равно было только две бутылки, что ограничивало объем ущерба, который она могла нанести. И, может быть, в состоянии опьянения генерал-протектор становилась доверчивее.

– Не желаете ли сесть? – сказал Брезан Миузан и Тсейе, обращаясь к точке, расположенной посередине между двумя женщинами. Надо же, Инессер привела именно тех людей, которые в целой галактике лучше всех могли вывести его из равновесия. Он не собирался позволить ей одержать верх.

В такие моменты он скучал по Черис больше, чем когда-либо. Но, в конце концов, он смирился с тем, что Черис ушла – ушла навсегда. С его-то удачей, ее убило метеоритом на какой-нибудь планете, про которую никто не слышал, и они никогда не узнают, что с ней стало.

Фиамонор еще раньше приготовила круглый стол для совещаний, старательно соблюдая симметрию. Даже свечи в форме цветка, плавающие в чаше с водой в центре стола, отличались радиальной симметрией. Свечи были закреплены проволокой, чтобы не уплыли в сторону.

– Благодарю вас, верховный генерал, – прошептала Тсейя Брезану, когда стало ясно, что Миузан не собирается с ним разговаривать. – Ну что, полковник?

Из вежливости на спинку кресла Инессер была накинута салфетка с эмблемой «Три пустельги, три солнца». Брезан надеялся, что генерал не обидится на то, что они напечатали эту штуку на принтере, а не заказали у преданных ремесленников, чтобы те соткали ее вручную. Не моргнув глазом, Миузан села справа. Тсейя заняла место слева, криво усмехнувшись.

– Вы все равно откажетесь, полковник, – сказала Инессер, – но я спрошу, не нуждаетесь ли вы в чем-нибудь?

– Нет, спасибо, – ответила Миузан. – Верховный генерал?

Не было никакого тактичного способа сообщить, как странно звучит этот титул в ее устах, поэтому он ограничился тем, что просто покачал головой. Он привык испытывать подобное в разговорах с другими людьми, но не со своей старшей сестрой. Кроме того, он не хотел оказаться в невыгодном положении в химическом смысле, имея дело с Инессер. Фиамонор заранее накормила его детоксикационными препаратами в качестве меры предосторожности, но пробудилась паранойя, что именно на этот раз они не подействуют.

Инессер неспешно подошла к своему креслу с бокалом в руке, сделала большой глоток и, прежде чем сесть, передала салфетку Миузан. Не говоря ни слова, Миузан разгладила ткань и отложила в сторону.