Шторм света,

Старик кивает:

– Останься она хоть на мгновение дольше – могла бы легко тебя убить. – Он смотрит на Кэмерона с прищуром. – Любопытно…

На этот раз вмешивается Жако:

– Любопытно вам. Мой друг либо слишком вежлив, либо никак не отойдет от психологической травмы, чтобы это высказать, но Ниа – это компьютерная программа, считающая себя семнадцатилетней девушкой. А вы думали, она будет вечно сидеть под домашним арестом, пока вы ее не выпустите? – Он гневно взирает на Изобретателя, тот морщится. Жако качает головой. – Знаете что, папаша, я вам верю. Вы явно инопланетянин, потому что вы определенно ни разу в жизни не сталкивались с человеческими подростками. Но, послушайте, она ведь вернется, да? Все будет хорошо, правда? Будет как у амишей[17], когда подростка отпускают посмотреть мир, а потом он возвращается, поняв, что мир не укладывается в их систему ценностей. Румспринга[18] для андроидов.

– Не все так просто, – отвечает Изобретатель. – Даже пожелай Ниа вернуться, она не обладает таким контролем. Ниа даже не до конца понимает, кто она и что она такое. Ниа может устроить такие разрушения… – Старик умолкает и содрогается. – Однако, боюсь, в настоящее время над нами нависла куда более серьезная опасность. Я надеялся, что Министерство посчитает меня мертвым или будет слишком ослаблено и не станет меня выслеживать, но я их недооценил. Я недооценил ее. Это худшая из них, ученая, которая держала меня в плену и заставила работать на расу, убившую мою семью. Ксэл – так ее звали. Она выжила и сейчас охотится за мной. За нами. Она отследила энергетический отпечаток Ниа, и, я полагаю, она уже близко. Ксэл не остановится, пока не отомстит – не только мне и планете, на которой я обрел убежище и которую сделал своим домом. – Он мрачнеет и переводит взгляд с Кэмерона на Жако. – Мне так жаль, что не выразить словами. Я втянул ваш народ в войну, такую страшную, что сложно даже представить. Но что сделано, то сделано. Сейчас главное – найти Ниа прежде, чем это сделает наш враг.

Кэмерон фокусирует затуманенный взгляд на Изобретателе.

– Вы все время говорите «мы», – замечает он.

Старик кивает.

– Я посчитал это возможным, – отвечает он. – Но то, что прежде делало твое присутствие здесь столь опасным, теперь сыграет нам на руку. Способность Ниа испытывать человеческие эмоции возросла куда больше, чем я смел представить, и, несмотря на то что она сделала, полагаю, она влюблена в тебя, Кэмерон.

Юноша открывает было рот, чтобы ответить, но слова не идут. Мозг буксует на месте, пытаясь обработать полученную информацию и одновременно стереть воспоминание о том, как Ниа продвигалась сквозь него к свободе. Тело юноши сотрясает дрожь, перед глазами все плывет.

Потом голова Кэмерона запрокидывается, и он оседает на пол, потеряв сознание. Жако подскакивает к другу, прежде чем Изобретатель успевает как-то отреагировать, и ловко взваливает обмякшее тело Кэмерона на плечи.

– Мы уходим, – заявляет он.

Старик безрадостно улыбается:

– Действительно. А я иду с вами.

28. Черная пелена

ВЕКИ КЭМЕРОНА ТРЕПЕЩУТ, но глаза остаются закрытыми, пока его несут по пирсу, через открытые ворота к поджидающей их «Импале». Он без сознания уже двадцать минут: сначала его тащил на плечах Жако, потом Жако и Изобретатель тащили его за руки, за ноги. Они выбрались из чрева странного острова, погрузились на украденную яхту и вернулись обратно к берегу. Вода была черной и спокойной, небо – безоблачным и звездным – ну, еще бы, думал Жако. Ведь это же Ниа прежде устраивала штормы, а сейчас ее здесь нет. Тут есть определенный смысл, если глубоко не задумываться, а именно это Жако и планирует делать – сейчас и, возможно, до конца жизни. Когда он пытается осмыслить все, что рассказал им старик, все, что он им показал… ум за разум заходит.

– Какая великолепная машина, – говорит старик.

Он отступает на шаг, любуясь «Импалой», потом наклоняется и гладит изображение Девы Гваделупской по щеке. Жако, недовольно ворча, передает ему Кэмерона и вытаскивает из кармана ключи.

– А там, откуда вы явились, ничего подобного нет? Никогда бы не подумал, что вы…

Договорить Жако не успевает, потому что у них над головами вспыхивает прожектор, и на изможденном лице Изобретателя залегают глубокие тени. Они смотрят вверх; над лучом ослепительного белого света крутятся огромные лопасти пропеллера, воздух вибрирует от почти беззвучной пульсации. Жако бледнеет и потрясенно таращится на зависший над ними вертолет.