Шторм света,

– Ребята, я за сегодняшнюю ночь через многое прошел. Кража лодки. Призраки на бейсбольном поле. Корейский поп. Еще я узнал, что мой лучший друг стал чем-то вроде компьютера, умеет разговаривать с пылесосами и встречается с невидимой дочкой Барри Мышиного Помета, которая умеет проходить сквозь стены… – Он качает головой. – Я ничего не упустил? Может, один из вас скажет хоть что-нибудь?!

Кэмерон смотрит на Жако:

– Я не понимаю. Невидимая? Но она была здесь, я ее видел.

Старик смотрит на Кэмерона почти с жалостью:

– Бедное дитя, ты и впрямь не понимаешь. Ты ее выпустил. Ты дал ей волю.

– Да где же она? – спрашивает Кэмерон, срываясь на визг. – Где Ниа?

Изобретатель поднимает руки ладонями вверх – универсальный человеческий знак, символизирующий беспомощность.

– Где Ниа? – повторяет он. – Она повсюду.

26. Изобретатель говорит

СТАРИК ПОЧТИ СЛИВАЕТСЯ с темнотой, кажется, от него остался только голос, звучащий из тени, а потом темная комната, некогда служившая Ниа учебным классом, в которой Кэмерон боролся с опасностями, созданными из его собственных надежд, страхов и воспоминаний, оживает, наполняется цветами и движениями.

Старик иллюстрирует свою историю – историю, которую сегодня рассказывает впервые.

У меня была дочь.

Это было очень давно. Не просто в другой жизни, а в другом мире. Эта вселенная… Вы и представить себе не можете, насколько она безгранична, и сколько в ней обитателей. Я был таким же, как вы. Мой народ не слишком отличался от землян, и мы тоже полагали, что одиноки во Вселенной.

Когда мы поняли, что жестоко ошибались, было уже слишком поздно.

Министерство обнаружило нас, как обнаружило множество планет и рас до этого.

Некоторых они захватили, но большинство убили.

В день, когда они пришли, я видел, как умерла Ниа. Я держал ее тело на руках, пока его у меня не вырвали.

Моя дочь. Моя дочь.

Она была моей дочерью.

Они убили мою Ниа, а я ничего не смог сделать.