Перёкресток

— Наверное, то же, что и импульсные гранаты, которые я уже забрал, он здесь лежит, — Грубер подошел к Снегирю. — А что это?

— Как тебе сказать, — Снегирь повертел цилиндрик. — Это больше бытовая штуковина, но нам она может пригодиться. Это зажигательный лазер направленного действия. Довольно мощный, способный создавать длинный луч. Вот, смотри, — он отошел от стеллажа шагов на десять, надавил на выемки по бокам цилиндрика и направил руку с зажатым в ней лазером в ту сторону, куда упала секс игрушка для знающей толк в подобных делах публики. Сначала Грубер ничего не увидел, но затем на одном из звеньев появилась красная точка, которая стала разрастаться все сильнее, пока изнутри деревянного звена не показался дымок, а спустя еще пару секунд, эта часть сексуальной игрушки заполыхало самым настоящим огнем.

— Ого, а что происходит с плотью? — Грубер подошел к все еще дымящемуся предмету, как только Снегирь опустил руку, деактивировав лазер.

— Практически тоже самое, — Снегирь сунул цилиндрик в карман. — Ну и что теперь?

— Теперь мы пойдем, навестим нашего большого друга, — Грубер поднялся, переступил с ноги на ногу, — хотя, нет. Сначала, я хм, тоже носик припудрю.

Вернулся Грубер довольно быстро. Не глядя на Снегиря, подхватил рюкзак, проверил свой автомат, глотнул живчика и только после этого повернулся к другу.

— На этих стеллажах, полных весьма странных приспособлений для достижения различного вида удовольствий в твоем мире, я нашел несколько импульсных гранат. Правда, сейчас я не поручусь, что они не предназначены для весьма сомнительных игрищ…

— Хватит уже, — проворчал Снегирь, последовав его примеру, приготовившийся к выходу. — Можно подумать, что ваши секс-шопы стояли пустыми, или, что у вас их не было. Были, я видел в некоторых кластерах, правда не заходил, не того было.

— И хорошо, что не заходил. Тебе было бы скучно, мы как-то поскромнее, поограниченнее, я бы даже сказал, попримитивнее, — в голосе Грубера впервые за эти дни появилась искренняя насмешка. — Все-таки, ученые в большинстве своем были неправы, говоря об оружие, деньгах и наличия адвокатов и психоаналитиков. О высоте развитости цивилизации можно судить только вот по таким игрушкам, — и он махнул рукой на злополучны стеллаж.

— Почему? — Снегирь несколько раз подпрыгнул, чтобы убедиться в том, что ничего ему не мешает, и с любопытством посмотрел на Грубера.

— Потому что, это ж какой глубины мысли должны быть люди, чтобы дойти вот до этого, — и Грубер указал на догорающую хреновину, предназначение которой он так полностью и не понял. — Я вот прямо так и вижу: полутемный подвал, висящее на цепях тело, и его стегают плеткой, сильно так с оттяжкой. А он приоткрывает один глаз и стонет: «Ну же, зая, сильнее, давай, поднажми!», а его дружок ему такой: «Я все, не могу уже». И вот выходит он из подавала злой и неудовлетворенный и, прищурившись, думает: «Чем же подгадить человечеству, раз уж у меня самого в моем милом сердцу подвале ни хрена не получается. А не придумать ли мне суперлазер, чтобы они жгли друг друга как свиней при разделке? И не продавать ли это изобретение вместо спичек в любом хозяйственном отделе?» Видишь, такие штуки в повседневном обиходе очень сильно повышают общую развитость цивилизации, а ты говоришь… Мы-то еще от резиновых членов на батарейках не отошли, куда нам на лазеры замахиваться.

В конце этого маленького монолога Снегирь уже кусал губу, чтобы не заржать. И вроде бы Грубер только что по всему тому, что иммунные называют Нолдом, проехался с ветерком, а вместо легкой обиды хотелось хохотать в голос, потому что воображение быстро нарисовало искомый подвал.

— Круто, — наконец кивнул он. — Охренительно поучительная теория того, что мы просто умнее.

— Обращайся, я тебе еще парочку вот прямо сейчас могу выдать, для повышения самооценки в следствии гордости за своих предков, — кивнул Грубер с совершенно серьезным выражением, застывшем на лице словно маска.

— Нет уж, спасибо. Мне бы Георгия Савина, изобретателя лазера, да и твоих любимых импульсных гранат, в подвале для садо-мазо развидеть, — Снегирь покачал головой и направился вдоль рядов заставленных различными вещами стеллажей к выходу. Грубер поспешил за ним, посмеиваясь на ходу.

Больше они не произнесли ни слова, пока не дошли до незримой черты, отделяющей нужный им кластер от огибающей его дороги. По пути им никто не встретился. Это было немного странно, потому что в этом городе хоть медляки, но время от времени попадались, так же как и твари побольше.

— Не хотелось бы верить в то, что элитник отловил по округе вообще все, отдаленно напоминающее мясо, и сожрал, чтобы апгрейдиться для еще более теплой встречи с нами, — Снегирь задумчиво разглядывал стоящий прямо напротив них дом.

— Типун тебе на одно, весьма специфическое место, — ругнулся Грубер, заставляя себя вспомнить, как давно он отмечает витающий в атмосфере запах горелых калош. — Снегирь, — тихо позвал он друга, — этот кластер только что перегрузился.

— А может быть, уходит на перезагрузку? — также тихо ответил Снегирь.

— Нет, не похоже, — Грубер покачал головой, поправил автомат на плече, и опустил руку в карман, нащупав там гранату. Он не доверял больше своему второму дару, после того как Зина пропала из его головы. Почему-то ему казалось, что он больше не сможет чувствовать элитника, а значит, они оказались в очень неприятной ситуации, потому что, в отличие от остальных рейдеров, которые узнавали про присутствие элиты только когда видели в живую, часто это было последним, что они видели в своей жизни, или полагались на данные разведки, если в стабе, где они оседали, были разведчики. Но исчезновение антенны, настроенной на элитников в голове Грубера, давало друзьям шанс спрятаться, если вдруг что, потому что элитник тоже не должен был по идее чувствовать Грубера. В конце своих рассуждений Грубер сам запутался, и решил пока не думать об этой проблеме.