— Вы обратили внимание, Рувим? — спросила девушка. — У мертвеца на руке перстень. Очень похож на перстень смертника…
Кац кивнул.
— Перстень? — переспросил он. — Перстень видел. А почему ты думаешь, что это именно перстень смертника? Может быть, просто украшение?
— Сомневаюсь. У мертвеца очень дорогой письменный прибор, очень дорогой тубус для папирусов и дешевый перстень из железа? Почему не золотой? Или серебряный?
— Ну, это не аргумент, — улыбнулся профессор, присаживаясь рядом с Арин у стены. — Может, у него не было денег на дорогую безделушку?
Камни все еще излучали накопленное за день тепло, но климат пустыни давал о себе знать — стало значительно прохладнее.
— Но были деньги на очень дорогой письменный прибор? Кто же он тогда? Вы же видели одежду? — продолжила мысль Арин. — Он в калигах пехотинца, на нем кетонет, нет дорогих доспехов, нет украшений на теле… Рядом лежит обычный солдатский гладиус, а не инкрустированный серебром меч. Зачем ему такой перстень на пальце? Кто будет носить железный перстень для красоты? Особенно, если не носит ничего другого?
— А он точно железный? — переспросил Кац.
— Думаю да, — подтвердил Шагровский. — Я снимал его руки в режиме «макро» — скорее всего, железный. Такая массивная грубая гайка… Покрыт ржавчиной, буквально коркой… А что такое перстень смертника?
— Перстень смертника? — начала было Арин, но запнулась и продолжила только тогда, когда профессор кивнул головой. Несмотря на всю демократичность дядюшки, его авторитет был неоспорим. — Это кольцо, которое одевали на казненного после смерти, для опознавания останков на случай эксгумации. Римляне были большими бюрократами, даже большими, чем израильтяне сегодня, и очень любили порядок во всем…
— Ты же знаешь, — подхватил дядя Рувим, — что тех, кого подвергали смертной казни, хоронили в безымянных могилах? Наказание безвестностью и после смерти… Так вот, после снятия тела с креста, например, перед тем как закопать, на палец мертвецу одевали перстень с насечками. И с ним вместе хоронили. На могиле ставили только номер, но в документы записывали имя погребенного и соответствующее количество насечек на кольце. Таким образом, если вдруг кому из администрации понадобилось бы выяснить, кто именно лежит в могиле, для учета, например, то для этого не нужно было бы тратить много времени. Достаточно знать, где могила, а могилы они нумеровали аккуратнейшим образом, раскопать ее, посмотреть на перстень — и все! По количеству насечек ты легко сопоставишь тело с именами из списка даже спустя десятки лет. Но! Человек, которого мы здесь нашли, умер не на кресте! И вряд ли был бы похоронен в «мине».
Значит, он надел на себя перстень, будучи живым, а живые обычно такие перстни не носили. Евреи, знаете ли, народ суеверный и к мертвым у них отношение особое!
— А если это на память? — предположила девушка. — Перстень же не всегда носят для украшения? Так? Мало ли как попало к мумии это кольцо… Казненный римлянами друг, сын, отец! Ведь уже понятно — мы нашли одного из сикариев, а для них умереть на кресте было делом обычным!
— Тов меод![84] — согласился профессор. — Я тоже считаю, что тело принадлежит сикарию, хотя не могу утверждать на все сто процентов. В Мецаде к этому времени было много разного народа, сразу и не разберешься. Но непримиримому иудею носить на себе кольцо мертвеца… Ну, не знаю, не знаю… Обязательно посмотрим завтра. Думаю, что оксидная корка защитила перстень от разрушения, а ее мы уберем в два счета… И посмотрим, девочка моя, не подвела ли тебя интуиция!
— Можем даже сегодня, — предложил Валентин. — Палец усох, перстень практически лежит рядом с телом. Я без труда его сниму, не побеспокоив мумии. Все равно, надо изымать тубус и письменный прибор, а, значит, трогать эту руку…
— Если сможешь снять, ничего не сломав, — давай! — кивнул дядя Рувим. — И мы прямо сегодня его и осмотрим. А вдруг появятся какие мысли? Готовы, ребята? Тогда вперед!
Когда небо на западе окончательно потеряло красноватый оттенок, и на пустыню набросила свое звездное покрывало апрельская ночь, в рабочей палатке на столе уже лежали найденные в «мине» предметы.
Поужинали наспех — слишком велико было нетерпение, которое испытывали члены экспедиции. И, дай им волю, под штабным навесом собрались бы все, но профессор Кац был непреклонен — с находками оставались работать Арин, Борух и он сам, Валентин допускался как документалист, с камерой и фотоаппаратом. Остальные будут ознакомлены с результатами по окончании работ. Народ, конечно, поворчал, но разошелся по палаткам — спорить с начальством не возбранялось, но характер дяди Рувима был хорошо известен в экспедиционной среде.
Естественно, что в первую очередь археологи взялись за тубус. Он был сделан из кожи очень плотной, толстой и некогда превосходно выделанной. Нынче же верхний слой покрылся мелкими трещинками, но все равно, не лопнул окончательно, а всего лишь утратил упругость.
Осторожный Борух, касаясь артефакта легкими движениями пианиста-виртуоза, разве что не облизал кожаный цилиндр и предположил, что он изготовлен из буйволовой шкуры, прошит жилами и склепан медными заклепками, которые потускнели от времени, но не съедены коррозией ни на долю миллиметра.
ebooksa