Машенька, стоя вполоборота возле окна, подтачивала ногти пилочкой и отстраненно наблюдала за встречей.
– Мы в безопасности? – осторожно спросил Даня, когда доктор устроился на табуретку рядом с кроватью.
– В полной, – сказал, как отрезал, доктор. – Можно сказать, заново родились. Теперь все будет по-новому. Европа нас приютила.
Даня отвел взгляд и грустно посмотрел в окно на манящий дворик.
– Ничего-ничего, – утешительно сказал доктор, – скоро мы тебя на коляске вывозить будем. Сам не заметишь, как прыгать начнешь…
Но Даня грустил не о переломах.
– Как ты думаешь, док, мы ее еще когда-нибудь…?
Машенька насторожилась.
– Боюсь, мы ее потеряли, – покачал головой Блюмкин.
Поджав губы, девушка отвернулась и сердито засопела.
– А Ванечка… Как ты думаешь, они нашли его, или он так и лежит в гараже, в искореженной машине? – спросил Даня, продолжая глядеть в окно.
Доктор помолчал, потом пожал плечами и натужно, раздувая щеки, выдохнул.
– Конечно, нашли и наверняка уже похоронили, – сказал он. – Киевляне, какие никакие, а все-таки славяне. И православные. Они наверняка наведались туда сразу после нас. Но ты лучше пока не думай об этом… Кстати, – неестественно бодро воскликнул доктор, обращаясь к девушке, – а что у нас с завтраком? Его уже кормили?
– Да, Аркадий Эммануилович, – хмурясь, сказала Маша, – но если хотите, можно попросить вина.
– Это было бы очень кстати, – сказал он, кивая, – принесите, пожалуйста.
– Но у них тут только безалкогольное…
– Вот и замечательно! – воскликнул доктор.
Маша подозрительно помялась, но все-таки оставила их наедине. Проводив ее боковым зрением и бросив взгляд на закрытую дверь, доктор, шаловливо напевая, запустил руку во внутренний карман и достал оттуда потрепанную фотографию: на террасе летнего кафе за столиком возле перил, положив ногу на ногу, сидела незнакомая девушка, отведя от объектива капризный взгляд. Напротив нее в пол-оборота сидел франтоватый интеллигент в мягком костюме с белой шляпой в руках и вымученной улыбкой на гладко выбритом лице.
С ноткой недоумения Даня разглядывал незнакомцев, затем нерешительно спросил:
– Разве это она?