Дюна: Дом Коррино,

Лето вскинул свой орлиный нос. Гордость и болезненная обида перевесили желание пойти на уступки. Независимо от желания, он невольно воздвиг каменную стену вокруг своего сердца.

– Ты забываешь свое место.

Джессика поставила бокал на ящик с такой силой, что едва не разбила тонкий хрусталь. На неровной поверхности бокал наклонился, и из него вытекло вино. Джессика резко направилась к двери, чем несказанно удивила Лето.

– Если бы ты только знал, что я сделала ради любви к тебе.

Она поправила одежду и вышла.

Лето очень любил свою наложницу, хотя часто не мог ее понять. Вот и сейчас он бросился догонять ее, не обращая внимания на любопытные взгляды слуг. Ему надо было получить прощение.

Джессика ровным скорым шагом прошла по коридорам, освещаемая яркими лампами, и вошла в свои личные покои. Она понимала, что он идет за ней, что, может быть, он еще больше разозлится из-за того, что она заставила его бежать за ней.

Лето остановился на пороге, и Джессика, дрожа, обернулась, чтобы посмотреть герцогу в глаза. В этот момент она и не подумала скрывать свой гнев, стремясь дать ему выход. Однако на его лице была написана мука, вызванная не только трагической гибелью Виктора и Кайлеи, но и страшной смертью отца. И не ей усугублять его страдания, хотя, как Сестра Бене Гессерит, она не имеет права его любить.

Она почувствовала, что гнев ее рассеялся.

Лето любил старого герцога. Пауль Атрейдес учил его отношению политики к женитьбе, жестким правилам, которые не допускали существования любви между мужчиной и женщиной. Приверженность учению отца превратило преданность его первой наложницы в смертоносную измену.

Но при этом Лето стал свидетелем того, как его отец был убит отравленным специальными лекарствами быком, и был вынужден стать герцогом в очень юном возрасте. Что плохого в том, что он хочет назвать сына в честь Пауля? Завтра она уедет на Кайтэйн и не увидит Лето в течение нескольких месяцев. Кроме того, учитывая, что она – Сестра Бене Гессерит, не исключена возможность, что она вообще больше никогда не вернется на Каладан. Это может произойти, когда обнаружится пол ребенка и станет явным неповиновение Джессики решениям Ордена.

Я не могу покинуть его так.

Джессика заговорила первая, не дав герцогу произнести ни слова.

– Да, Лето, если родится мальчик, мы наречем его Паулем. Не будем больше спорить по этому поводу.

Следующим утром, в ранний час, когда рыбачьи лодки отчаливают от пристаней Кала-сити, отправляясь на лов, Джессика была уже готова к отлету.

Выйдя в коридор, она услышала возбужденный голос герцога, доносившийся из его кабинета. Дверь была полуоткрыта, кроме герцога, в кабинете сидела одетая в традиционную черную накидку Гайус Элен Мохиам. Джессика сразу узнала голос наставницы, знакомый еще со Школы Матерей.

– Община Сестер приняла единственно возможное решение, герцог Атрейдес, – говорила Мохиам. – Мы не понимаем, как устроен корабль, не знаем, на каком принципе он работает, и не хотим давать ключ в руки какой-либо аристократической семьи, включая и семью Атрейдесов. Несмотря на все уважение к вам, сэр, мы решили отклонить вашу просьбу.

Джессика подошла ближе. Раздались голоса Туфира Гавата, Дункана Айдахо и Гурни Халлека.

Гурни кипел негодованием.

– Что может удержать Харконненов от повторного применения такого корабля против нас?