Мятежница

— До тех пор все должно оставаться секретом, — ответил премьер-министр и добавил с печалью в голосе: — Если не хотим, чтобы их прибытие взорвало новостные каналы.

— Так, ты решил объединиться с их флотом? — сказала Крис, удивившись, что смогла вставить слово.

Отец побледнел. Он верил, что человечество должно объединиться в союз и отправиться к звездам, как единое целое. И Общество — воплощение такого союза.

— Такова моя политика, — сказал отец, приложив ладонь к сердцу, — и такой должна быть политика любого премьер-министра Вардхейвена, потому что нас пустили в Общество, а человечество должно идти к звездам, как единый народ, — сказал отец словами, которые Крис слышала уже сотни раз, разве что сейчас в его голосе не было бодрости и уверенности в том, что такая политика когда-нибудь сработает.

Крис вздрогнула, поразившись собственной реакцией. Она представила сине-зеленый флаг Человеческого Общества, целыми днями развевающийся на флагштоке. Мысль, пришедшая однажды и отброшенная, как нереальная, запала снова и заморозила все у нее внутри. Сколько раз она с друзьями обсуждали новую, правильную роль Общества? Теперь их шуточные упражнения грозили стать реальностью.

— Что было бы, если бы земные отбросы не только похитили маленькую девочку, но и, при попытке ее освободить, погибла бы одна из Лонгкнайф? — вырвалось из уст Крис прежде, чем она сообразила, что задала вопрос, даже не вспомнив, что рядом с ней находятся Томми и мама. Мать вперила в нее каменный взгляд, но Крис не обратила на него внимания. — Господин премьер-министр? — добавила она, делая вид, что ничуть не испугалась.

Ладонь премьер-министра, лежащая на груди в области сердца, переместилась на лоб.

— Получился бы скандал, направленный против Земли, — не спеша ответил он, — что сделало бы мою работу намного сложнее.

— И стало бы невозможно договориться с некоторыми коалициями? — спросила тетушка Тру.

— Да.

— В том числе со Смит-Петервальд из Гринфельда? — уточнила тетушка.

Отец откинулся на спинку кресла.

— О, Петервальд. Такая замечательная семья. Генри был без ума от меня. Однажды, в прекрасную лунную ночь он даже сделал мне предложение.

— Да, мам, мы помним, — отрезала Крис, не отрывая взгляда от отца. — Господин премьер-министр? — повторила она, желая услышать, что происходит в его пропитанных политикой мозгах.

— Нет, — тот покачал головой. — Ни один член какого любого правительства не осмелился бы такое сделать. Никакая политика не стоит такого риска. И того, кто подобное предложит на заседании правительства, просто раздавят. Это будет политическим самоубийством.

— У него есть мальчик примерно твоего возраста, Кристин. Ты должна с ним встретиться, — добавила мама.

— Я знаю, мам, ты о нем говорила миллион раз.

— Вы рассказывали Крис о Петервальд и Лонгкнайф? — тихо поинтересовалась тетушка.

— Я много раз о нем рассказывала, — кивнула мама.

— Нет, — ответил отец. Мама удивленно и, одновременно, вопросительно посмотрела на него, но его взгляд так и не оторвался от тетушки. — Ни разу не доказали, что Петервальд имел что-то общее с военными действиями или торговлей наркотиками. Только из-за того, что Гринфильд противостоит Вардхейвену и является нашей главной проблемой, не стоит привлекать личные мотивы в их обвинение.