Пересечение вселенных. Трилогия

22
18
20
22
24
26
28
30

— Меня не спросили, где я хочу быть! — сказал Юрий. — А я свободный человек. И, думаю, вы знаете, насколько.

— Да. Юрий, знаю. Вот я и спрашиваю тебя сейчас, — кивнул Виктор Иванович. — Ты согласен работать в службе безопасности нашей страны, Юрий Громов? Твоей страны, Юра. С меня — чины, оклад, квартира, помощь во всех вопросах. О твоих родителях мы тоже позаботимся.

— Нет — ещё раз вам повторяю, — покачал головой Юрий. — Пусть всё идёт, как идёт, и пусть будет. как будет.

— В чём причина твоего отказа? — нахмурился Виктор Иванович. У него создавалось впечатление, что они говорят с Юрием на разных языках.

— Я должен отвечать?

— Желательно пояснить подробнее, — остро глянул на него Виктор Иванович. — И попроще. Если не затруднит, конечно.

— Проще? Я избрал Духовный Путь, Виктор Иванович, и хотел бы продолжить своё обучение в монастыре. Меня не интересует паритет сил на мировой арене. Он, независимо от нас, будет существовать до тех пор, пока… Впрочем, это уже сложные материи.

— Зря. Неужели тебе безразлична судьба твоей страны и всего человечества?

— Не безразлична. Поэтому я постоянно молюсь о мире. Как и все те, кто избрал Духовный Путь.

— Этого недостаточно! — сказал Виктор Иванович. — Твой удивительный дар надо использовать, а не зарывать в монастырских стенах. Ты же знаешь — на Земле накопилось немыслимое количество оружия. Мир на грани самоуничтожения. Кризис охватил все сферы общества. Об этом говорят ужасные цифры статистики, которые не озвучивают, во избежание паники. А власть сосредоточилась в руках безумцев или глупцов. Неужели ты не хочешь всё это остановить?

— Таков итог нашей Эволюции. Мы это заслужили.

— Да, не спорю — заслужили. Но это можно изменить, — возразил Виктор Иванович. — И продолжить Эволюцию в новых условиях, в обществе, свободном от негодяев.

— Отделить "зёрна от плевел"? Но не вы их сеяли, не вам и собирать. — усмехнулся Юрий. — Каждое зерно или плевела насеяло себе само.

— Ты знал, о чём я буду с тобой говорить? — обрадовался Виктор Иванович. — Я знал, что ты знал! И я не предлагаю тебе ничего плохого, Юрий. Просто мы вместе избавим мир от уродов которые мешают прогрессу! Отделим овец от козлищ! — взволнованно говорил он.

— В этом нет смысла, — покачал головой Юрий.

— Почему? Ты же куда-то дел наших агентов? Давай "денем" туда и остальные плевелы общества.

— Там места на всех "плевел" не хватит, — вздохнул Юрий. — Это всего лишь о…

— Найдём место! — отмахнулся Виктор Иванович. — Давай подумаем лучше, как их отсеять от зёрен и очистить Землю от негодяев. Мы уже пытались направить Россию по пути положительных перемен, предоставив людям свободу, и ты видишь, что из этого получилось. Надо менять само общество. И у тебя, имеющего доступ в человеческое сознание и владеющего очень мощным полем воздействия на него, легко получится "отсеять" тех, у кого есть дефект психики, морали, совести. Как это эзотерики говорят — у них другая аура? Так вот, люди с такой аурой нам не нужны. И если твоего воздействия для этой работы не хватит, Юрий, всегда можно привлечь учёных. Самых лучших в стране. Они придумают какие-нибудь усилители, установки, увеличивающие мощность твоего психо-поля. Как тебе план? — с надеждой заглянул ему в лицо Виктор Иванович.

— Но я же понимаю, что вы готовите убийство! — с удивлением посмотрел на него Юрий. — Ведь для тех, кого вы перечислили, никаких островов не хватит. Или вы думаете, что половина человечества, а, может и больше, это тоже всего лишь щепки? А как же невинные, которые при этом могут быть уничтожены? Ведь многие в процессе своей жизни пересматривают свои взгляды и поступки, и их совесть просыпается. Поэтому даже Ангелам Бог не доверил отделить зёрна от плевел — чтобы не повредить пшенице. Мол, когда поспеет жатва, тогда они и свяжут плевелы в снопы, чтобы сжечь их.

— Зачем же ждать? Таких невинных — малый процент. Как, например, бойцов, которые гибнут во время военных учения. Они погибают, исполняя свой долг. А твои невинные — способствуя преображению человечества, — не отступал Виктор Иванович. — Да и не факт, что они когда-нибудь исправятся.