— Упадническая философия, — скривился Виктор Иванович, загасив сигарету в пепельнице. — А что будет, если какой-нибудь террорист заложит хороший заряд под твоего Сфинкса? Это несложно, — прищурился он. — И твоя древняя загадка рассыплется в прах. Мир изменится?
— Нет. Исчезнет лишь Сфинкс, а устройство майи и законы Природы останутся неизменны. Это лишь докажет, что современные люди ещё больше варвары, чем их предки. Хотя и они, говорят, с головой засыпали Сфинкса песком на сотни лет. Не будет символа, а принцип незыблемой природы и её законов останется. К тому же, говорят — на Марсе тоже есть сфинкс, копия египетского. До него террористы не скоро доберутся. Мир будет смотреть на него и учиться. Даже любая скала на берегу водоёма или дерево в лесу научат нас тому же.
— Чему?
— Пусть всё идёт, как идёт, и пусть будет, что будет.
— Дерево? Но ты же не дерево! — воскликнул замороченный Виктор Иванович, не привыкший участвовать в подобных бессмысленных полемиках. — Я предлагаю тебе делом заняться, Юрий! А не болтать чепуху. Сделать так, чтобы люди жили лучше. Пусть недолго, — сделал он уступку. — Пока твоя карма, или бес его знает что, не пришлёт к нам сюда новых двоечников и плевелы.
— Нельзя вмешиваться в глобальные процессы, Виктор Иванович. В этом случае срабатывает эффект больших цифр и природа обязательно даёт отпор. Что повлечёт за собой жертвы.
— Какой отпор? Почему? Мы ничего плохого не делаем. Просто отсеем тех, кто не соответствует нормальным этическим нормам. Пусть живут в особых охраняемых зонах, что ли — в резервации. А здесь будет общество порядочных людей. Давай, хотя бы, посмотрим, что из этого получится?
— Опять про то же, — вздохнул Юрий. — А средства каковы, Виктор Иванович? Это ведь тоже экспроприация? Отобрать всё и отдать бедным? Взять власть в свои руки? А они у вас лучше ли, вот вопрос. При таких-то методах — все в крови. Из благих целей опять получится невесть что. Взявший меч, что? — вгляделся он в недовольное лицо Виктора Иванович. — От меча и погибнет, вот что. Это не только Александр Невский так сказал, это закон кармы так гласит. И человек с мечом в руках уже не может называть себя гуманистом. Или вы считаете, что резервации охранять будут люди-зёрна? А за пределами резервации будут рождаться одни гении? Так что, Виктор Иванович, пусть уж всё идёт своим путём — Путём Эволюции.
— Ну, я смотрю, разговор с тобой не имел смысла, — сердито сказал Виктор Иванович. — Я считал, что твой дацан — блажь, временное укрытие. А оказывается — это твоя жизненная позиция, мой юный мальчик. Пусть мир катится в тартарары, а монахам до этого и дела нет. Так, что ли? — сурово сказал он и, подойдя к окну, невидящим взглядом окинул площадь. Он уже понял, что зря возлагал на этого мальчика такие надежды. И почти ничего не понял из его завиральных идей. Кармы… колёса… школьники… Эволюции… сфинксы — бред! Надо с ним работать по-другому. Где там…
— В дацане, как и в каждом монастыре, монахи уже тысячи лет молятся о спасении мира, — заметил Юрий. — И это единственное, что влияет на судьбы человечества.
— А толку? Слова! Это легче всего! — ответил Виктор Иванович, резко повернувшись от окна, и… замер — на диванчике и в кабинете никого не было.
Юрий исчез.
11. Каникулы Мэлы
Мэла, вернувшись от родителей в Поон, поначалу просто кайфовала. Тишина, комфорт, никуда спешить не надо.
Дома, в кругу своей семьи, Мэла так и не отдыхала. Там каждый день были какие-то дела. Вроде и необременительные, но всё же не дающие побыть наедине со своими мыслями. А ей так надо было подумать о своём будущем.
Конечно, в первый же день её приезда они с семьёй устроили Близкий Взгляд. Как без этого. Заглянули в будущее, попланировали, помечтали. Ну, что ж, дело нужное. Традиция! Но Мэла предполагала, надеялась и мечтала, что после этого дом заживёт своей обычной жизнью, не внедряясь в её личное пространство.
Ничего подобного! Не тут-то было!
Кстати домой студентка четвёртого курса Мэонэлла Сигуни прибыла не абы как — не в междугородной индивидуальной кабинке и не на регулярном общественном реостате, а с помощью телепортации! Которая у неё прекрасно получилась! Ну, разве что — мелочи не удались. Например, она чуть-чуть промазала, материализовавшись, и оказалась, не как планировала — в саду, на придомовой площадке, предназначенной для этого, а… на крыше своего дома. Вот незадача! Но Мэла сделала вид, что так и хотела — чтобы, типа, удивить и развеселить свою многочисленную семью, собравшуюся возле дома, вокруг этой площадки. Они очень хотели встретить её торжественно, поздравить дочь и сестру, удачно осуществившую свою первую в жизни телепортацию. "Надо же — наша непоседа Мэла стала уже почти взрослая! Сама телепортируется!" — так слышала она восторги мамы Тиэйи. " Да-да, привыкай, дорогая!" — вторил ей папа Мэлэн.
И Мэла не ударила в ядовитую актинию лицом! Она плавно и гордо спустилась к ним вниз, с крыши, в самый центр площадки, приветственно помахивая всеми шестью руками, в каждом из которой была гирлянда цветов. И была встречена радостными и восторженными криками родных — мамы Тиэйи, папы Мэлэна и многочисленных братьев и сестёр. Её родители были сторонниками архаичного взгляда на семью и воспитывали своих деток по древним традициям, оставляли их всех в своём доме, и ни одного не отдав в общественные детские учреждения. Где у детей действительно были прекрасные условия и отличные педагоги-воспитатели — Совет и правительство об этом неустанно заботились, но родителей они видели только по выходным, праздникам или в каникулы, когда они их навещали или забирали домой. Чаще всего этот выбор предоставляли детям и не факт, что тем часто хотелось скучать в родительском доме. Ведь обычно досуг детей организовывали профессиональные педагоги. Но её родители — Мэлэн и Тиэйя — решили этот вопрос, ещё когда вступали в брак — своих детей они будут воспитывать дома. И так и делали, несмотря на то, что оба были очень заняты на работе. Отец был губернатором их города Котона, а мать — членом Совета Итты. Но все их дети, числом двадцать и возрастом от полвитка до вполне взрослых особей, уже оканчивающих школу, жили вместе с родителями. От этого в их доме, хоть и очень большом, всегда было тесно, шумно, весело и слегка бестолково. Здесь царила бесшабашная и бодрая атмосфера детской площадки или общественного парка — в зависимости от места и времени группирования этой дружной семьи. Шумные разговоры, бесконечные обнимания и признания в пылких добросердечных чувствах, советы, сочувствие, ободрения, напоминания. Мэле в этот раз показалось, что от этой суеты просто невозможно спастись нигде. Даже в своей комнате. Братья и сёстры, в обычное время занятые своими делами и не сильно надоедавшие друг другу общением, сейчас считали своим долгом известить гостью Мэлу о своём уходе или приходе, пригласить её к завтраку или к ужину, позвать на прогулку или в кафе. Или просто начать делиться с ней информацией — о прошедшем дне или планах на завтрашний — без которой бы она вполне обошлась. И всё это телепатически. Как будто Мэла просто изнемогала от беспрерывного желания знать о них всё. В особенности — по какому предмету Ларита или Гэлэл получили высший бал или слегка остремались. Разве ж она могла дождаться личной встречи с ними? Нет — только телепатически, сию же минуту и — говоря со всеми одновременно! От этого можно было оглохнуть, ослепнуть, полезть на потолок или начать заговариваться, в конце концов. А когда она попыталась закрыться от них…
"Это невежливо, Мэла! — сказала мама Тиэйя. — Они тебя так ждали! Они так любят, когда ты у нас гостишь!"
ebooksa