– Должна бежать. Пока, ребята.
– Пока, Ариэль.
– До свидания, Ариэль. И… спасибо.
Джефф закрыл за ней дверь и сказал несколько грубовато:
– Не двигайся.
Потом обнял меня и поцеловал.
Ведь я не могла его остановить, правда? Со сломанными руками. К тому же это совпадало с интересами фирмы. Я совершенно обалдела, потому что Джефф никогда меня раньше не целовал, разве что в дни рождения, а они не в счет. Я попыталась ответить на поцелуй, чтобы показать, что я все оценила.
Не знаю, чем они меня перед этим пичкали, но у меня зазвенело в ушах и снова закружилась голова.
– Кроха. – Он склонился надо мной. – Сколько беспокойства ты мне причинила!
– Ты тоже мне недешево достаешься, олух ты низколобый, – сказала я с достоинством.
– Да, пожалуй. – Он с грустью на меня посмотрел. – О чем ты плачешь?
Я и не заметила, что плакала. Тут я вспомнила.
– Ох, Джефф! Я сломала свои прекрасные крылья.
– Достанем новые. Приготовься. Я сейчас повторю.
– Давай.
И он меня поцеловал.
Я полагаю, в названии «Хардести и Хардести» заложено больше ритма, чем в «Джоунс и Хардести».
Оно и в самом деле лучше звучит.
Комментарий[139]
Картины жизни в Луна-Сити, представленные в «Угрозе с Земли», где события разворачиваются вскоре после «Логики империи» и непосредственно перед падением американской цивилизации, является одним из самых привлекательных творений Хайнлайна – именно такие вещи он хотел описывать в своих рассказах для «Post» после Второй мировой войны, – и эта история действительно изначально предназначалась для «Saturday Evening Post».