А вот виконтесса так не считала. Она недовольно покусывала губу и качала головой, глядя на неуклюжие попытки своей горничной стать фроляйн Штайнберг. Потому что помнила, как настоящая Берта впервые надела этот наряд, как легко она прошлась по комнате, словно на ней и не висели десять килограммов бархата. А Гизела сидела на стуле в своем скромном сером платьице, будто незаметная приживалка, страшно завидовала и мечтала стать хоть чуточку такой же прекрасной.
— Ну как, похоже? — спросила Эвике, входя во вкус. Она уже убедилась опытным путем, что если поднять кринолин за кольца повыше, можно даже бегать.
— Нет, — холодно ответила Гизела и девушка сразу сникла. — Расправь плечи, тебе не нужно таскать ведра воды на верхний этаж. Я имею в виду — пока не нужно, — быстро поправилась виконтесса. — Держи спину ровнее. Такое впечатление, что ты хочешь спрятаться в этом платье, как черепаха в панцире. Уже лучше. Голову выше и смотри на меня. Не на свои руки, а на меня! Ты должна ступать гордо и никого не бояться. Вампиры сразу почувствуют твой страх.
Эвике глубоко вздохнула и постаралась не думать о вампирах, смотрящих на нее, как на сытный ужин. Не получилось. Оставалось надеяться, что все внимание будет приковано к ее платью, а на нее саму мало кто обратит внимание. Интересно, если все пройдет удачно, можно будет оставить его себе?
— Вы еще долго? — раздался из-за двери недовольный голос Уолтера.
Кажется, они кого-то забыли. Сказав юноше, что они лишь на минутку, только платье забрать, девушки проторчали в комнате не менее часа, оставив англичанина в коридоре. За это время он успел изучить рисунок на обоях, лепнину на потолке и завитушки на канделябрах.
— Уже идем. Спустись, пожалуйста, вниз, и жди нас в зале, — приказала Гизела и, подхватив Эвике под руку, направилась к двери.
— Фроляйн Берта Штайнберг, — объявила Гизела и подтолкнула новоявленную Берту вперед, к лестнице.
Девушка подхватила подол платья и бодро сбежала вниз, где их уже ждал единственный зритель и соучастник.
— Нет, Эвике, нет. Я же говорила — ты спускаешься плавно, медленно, улыбаешься, спина прямая. Если кто-то подаст тебе руку у спуска с лестницы, как это сделал сейчас Уолтер, то ее не надо пожимать, а просто слегка обопрись на нее. Еще раз!
Горничная вновь поплелась наверх. Это была еще облегченная тренировка. Она вспомнила парадную лестницу в замке, которую так до сих пор и не починили. И ведь теперь, спускаясь по ней, надо будет думать не о том, как не навернуться, а как правильно идти, держать спину и при этом дышать. Все таки у Берты было важное преимущество. Ей дышать не нужно.
Гизела тоже спустилась и, вполголоса переговариваясь с Уолтером, наблюдала за попытками девушки. После пятого подъема и спуска Эвике без сил упала на ступеньки и наотрез отказалась повторять восхождение.
— По-моему, уже достаточно, — заступился за нее Уолтер. Все это время он сочувственно наблюдал за тренировкой Эвике. Чего только с собой не сделаешь ради денег!
Гизеле пришлось с ним согласиться. Они помогли мученице подняться и, еще раз внимательно ее осмотрев, сошлись на том, что на первый раз сгодится. Тут виконтесса хитро улыбнулась и сказала:
— А сейчас нас ждет самое интересное. Уолтер, ты умеешь танцевать?
Эвике сглотнула. Она, конечно, понимала, что бал — это когда все танцуют, но прежде не задумывалась о том, что танцевать придется и ей. Мало того, что вальс от контрданса не отличит, так еще и в той конструкции, что на нее напялили, можно разве что медленно и торжественно перемещаться (желательно по стенке), но никак не танцевать.
— Умею, — смущенно признался Уолтер.
В его семье танцы не жаловали, особенно современные, от которых и до распутства недалеко. К счастью, лондонский дядя Лэнкфорд не отличался пуританскими нравами, так что балы давал нередко. Другое дело, что обзавестись партнершей было нелегко. Даже старые девы, которые весь век подпирали стенку, на приглашения Уолтера отвечали без энтузиазма, а то и вовсе игнорировали юношу. А зря! Танцевал он неплохо. Ну хорошо, один раз действительно наступил кузине на подол, да так что тот с треском оторвался. Но это еще не повод подвергать Уолтера остракизму.
— Сначала ты сыграй нам, Гизела, а потом я тебя сменю, чтобы вы с Леонардом потанцевали. Уолтер помахал вампиру, который в этот момент вошел в залу.
— Я не сегодня могу, — сказал Леонард и продемонстрировал перебинтованную левую руку.
ebooksa