Борис Николаевич, не обращая внимания на лениво залаявшего пса, поднялся на крыльцо и забарабанил в дверь.
— ОБэХээСэС! — заорал он, колотя кулаком по ветхим доскам. — Открывайте немедленно, понимаешь!
Дверь приоткрылась, и показалась чумная голова Геньки.
— Нет счас никакого ОБэХээСэСа, — осоловело сказала голова. — Чего орёшь-то? Кто там?
— Кого там ещё чёрт не вовремя принёс? — послышался из избы старушечий голос.
— Гости к вам, принимайте! — снова заорал Борис Николаевич.
Из приоткрытой двери на него пахнуло таким сладким и до боли знакомым духом, что он в великом нетерпении надавил лапищей дверь и бесцеремонно прошёл в избу. Татьяна последовала за ним.
В избе был полумрак от задёрнутых штор и жарко полыхала русская печь. В печи стоял куб литров на сорок, от него выходила длинная трубка-змеевик в бак с холодной водой, а уж из бачка, из трубочки с краником, капала прямиком в большую эмалированную кружку заветная жидкость.
— Эх! — крякнул от удовольствия Ёлкин. — Родимая! Ну-ка, ну-ка, Гений ты наш Безмозглый, плесни первачку, уважь президента! — не дождавшись приглашения, Борис Николаевич уселся за стол.
— Т-товарищ… Борис Николаич! — продрал, наконец, хмельные глаза Генька. — Ну конечно! Просим… это… откушать. Родионовна! Давай ещё два стакана и вилки.
Татьяна внимательно рассматривала сооружение народных промыслов: в действии она его видела впервые.
— Я не буду! — отрезала она.
— Николавна! Обижаете, — таращил в полутьме зенки Генька. — С-собственного п-производства!
— По маленькой, Танюха! — возбуждённо потирал руки Борис Николаевич.
Татьяне пришлось сесть за стол, но от угощения она решила воздерживаться: нужно чтобы хоть кто-то здесь был трезвым.
В избе было так жарко, что Генька расхаживал в майке и трусах, а Арина Родионовна развязала и спустила на плечи платок, превратившись в благообразную румяную старушку.
Генька разлил первак по гранёным стаканам:
— Как девичья слеза, Николаич! А?!
— Отдегустировать надо, — Борис Николаевич поспешно чокнулся с хозяевами гостеприимной избы и опрокинул крепчайший первак в рот. — Эх, хороша, зараза!
У Татьяны перехватило дух. Она сделала пару глотков и отставила стакан, с удивлением наблюдая, как мелкими глоточками впитывает свою порцию Арина Родионовна. Борис Николаевич крякнул и, закусив солёным огурчиком, спросил со знанием дела:
ebooksa